Ловушка для тигра. Кирилл Казанцев
я не знаю, кто такие приказы отдавать должен. Руководитель операции это был, полковник, только фамилию его я забыл. То ли Стрельченко, то ли Лучников – не помню точно. Зато Устав знаю и то, кому я подчиняться должен. Я все правильно сделал. Ищите полкаша того и родственникам тех, кто по его приказу погиб, сдавайте. Ни я, ни люди мои тут ни при чем. Все, я пошел. – Максим вскочил на ноги, отпихнул к стене стул.
– Да погоди ты, погоди, – кадровик тоже поднялся, но слишком резко, поэтому сразу же плюхнулся назад, едва не промахнувшись мимо стула. Максим остановился в дверях, чуть повернул голову.
– Никто тебя ни в чем не обвиняет, выполнял приказ – вот и правильно. Ты пойми, от родственников тех, убитых, так просто не отделаешься, надо им кость кинуть, чтобы отстали. Ты вот что, – майор со второй попытки выбрался из-за стола, заковылял к Максиму, заставил снова усесться на стул. Сам пристроился на краю стола, приблизился почти вплотную, так, что от запаха сивухи Максим скривился и подался назад. Кадровик, не обращая внимания на реакцию капитана, зашептал – несвязно и громко:
– Суд уже назначен, здесь проходить будет, вся родня тех убитых сегодня приехала. Тебя как единственного свидетеля – заметь, свидетеля – вызовут. Ты вот что – дави на то, что слышно было плохо – шум, помехи в эфире. Кто приказал, что приказал – непонятно. Времени прошло много, никто ничего не помнит. Если понадобится, то справку тебе сделаем – плохо видишь, плохо слышишь, и с памятью проблемы. Молчи, самое главное, и мы промолчим, – значительно и уже еле слышно пообещал майор. И снова, сбиваясь, заговорил: – А как суд закончится, дослужишь, как положено, все получишь, уедешь к Москве поближе… – закончить кадровик не успел.
Максим рассмеялся негромко, улыбнулся широко, глядя в пьяные, покрасневшие от напряжения глазки кадровика, поднялся неторопливо со стула. Потом провел ладонью по губам, чуть прикусил себя за палец, чтобы успокоиться, и тихо ответил:
– Кость – это я, так ведь? Хорошо придумали, молодцы. Я их законы хорошо знаю, правосудие это зверье меньше всего волнует. Вернее, они и слова-то такого не слышали. Им человека на части порвать – что тебе курицу разделать. Прикрыться мной решили, суки? Хрен вам, скотам, – вытянутый в недвусмысленном жесте средний палец оказался перед глазами кадровика. Майор в изумлении свел к переносице оба глаза, пытаясь понять, как это вообще может быть – в его кабинете и вдруг такое? Ему… начальнику отдела кадров… какой-то капитан… Но Максима было уже не остановить, теперь-то уж точно терять ему нечего – здесь уже не просто неполное служебное несоответствие светит, а досрочное увольнение в запас со всеми вытекающими. Черт с ними, пусть подавятся. Переживем как-нибудь, не пропадем.
– Ты хозяевам своим так и скажи – пусть идут на… – Максим сдержался, сквернословов он не выносил, да и сам матерился крайне редко. «Не порть карму», – говорила в таких случаях ему жена, а ее Максим любил и к словам Ленки прислушивался. Да и сейчас не тот