Бегство Тигрового кота. Инбали Изерлес
котик попытался поймать пчелу.
– Слушай, то дурное предчувствие, что у тебя было… – заговорил Домино, не глядя в глаза Мати. – Как ты думаешь, что может… может случиться с нами? Ну, я хочу сказать, если мы останемся здесь?
– Поосторожнее, эта штука может тебя укусить, – предупредил его темно-рыжий друг.
– Эта штука? Да это же просто муха!
Мати нахмурился:
– Она может кусаться.
– В самом деле? Откуда ты знаешь?
Белой лапой Домино прижал пчелу к земле.
– Думаю, тебе лучше ее отпустить.
– Не выйдет! – фыркнул Домино. – Знаешь, как трудно ловить мух? А если я ее съем? – хихикнул он, прижимая пчелу крепче.
Мати моргнул. И в то же самое мгновение ему представилось: Домино взвизгивает от боли; крохотное жало вонзается в подушечку его лапы, выбрасывая яд, а Мати только и может, что беспомощно смотреть…
– Я же тебя предупреждал! – сердито проворчал Мати.
Теперь ему виделось, как Домино бежит через парк, отчаянно всхлипывая, а его лапа распухает…
– Отпусти ее! – неожиданно рявкнул он.
Домино подпрыгнул и отскочил назад. Пчела вырвалась на свободу и сделала круг над их головами, прежде чем улететь прочь.
– Да что с тобой? – резко спросил Домино. – Теперь она улетела! Это же просто злая муха!
Уши Мати дернулись.
– Я подумал… она может укусить.
– Но кричать-то зачем? Я уже обжигался крапивой. Велико ли дело! Я не младенец, видишь ли.
Домино в недоумении уставился на Мати, задрав хвост.
– Извини… – буркнул Мати.
Черно-белый смягчился:
– Может, на тебя так история с Воробьем подействовала? Но он поправится, Пангур так сказал.
Мати очень хотелось рассказать другу о том, что он видел во Фьянее. Хотелось объяснить, что пчела могла причинить серьезную боль… а может быть, даже убить. Но это прозвучало бы просто глупо. В конце концов, это ведь действительно было что-то вроде мухи, разве не так?
– Эй, развеселись, приятель! – с насмешкой во взгляде сказал Домино. – Пойдем поищем каких-нибудь личинок.
В ту ночь все кошачье сообщество собралось у старой вишни под полной луной. Грустные зеленые глаза смотрели с их серьезных мордочек.
– Амма, я не хочу уходить! – ныл белый с рыжим котенок по имени Скаллион.
Его сестренка Пипс, рыжая полосатая с белым нагрудничком, кивала, соглашаясь с ним.
– Я знаю, детки, – ответила Притин, их мать, вылизывая макушку Скаллиона.
Она была белой с рыжим, как и Пипс, хотя белых пятен у нее было меньше, чем у дочери.
– Никто из нас не хочет, но здесь теперь небезопасно.
– Это из-за того, что случилось с мистером Воробьем?
– В каком-то смысле да. А в другом – мы просто не понимаем.
Пангур медленно прошел по булыжникам к ожидавшим его кошкам.
– Но я здесь родилась! – хныкала Пипс.
– Мы все родились здесь, детка, – мурлыкнула