Иоганн ван Роттенхерц – охотник на монстров. Владимир Андреевич Чуринов
с двумя алмарами, возможно облегчит вам совесть, или поможет понять – гнусность не имеет народности.
Священник молчал.
– Доброго вечера, святой отец, – скрип колёс инвалидного кресла медленно удалился по коридору.
В тот день отец Авелан впервые опоздал на проповедь.
На каменной дорожке, ведущей к выходу, охотника на монстров нагнал напарник.
– Достал? – весело поинтересовался Иоганн, после беседы со священником ему стало легче.
– Обижаешь! – ответствовал хальст, протягивая ван Роттенхерцу красную лакированную коробочку с синими цветами.
* * *
В коробочке и правда нашлось немало. Ребекка была очень смышлёной девочкой. И от того было ещё печальней, что её ум уже никому не принесёт ни пользы, ни радости. Там были выписки из счетов, было письмо полицмейстера бургомистру, было, как ни странно, завещание отца Ребекки и многое другое. Шел Гиттези. Так звали кукольного мастера. Он составил неглупое завещание и даже нотариально удостоверил его в столице. Важный документ. Немалое наследство – пятьдесят тысяч рейхсталеров и все доходы от кукольного магазина должны были достаться дочери, и только ей. Она уже почти владела всем, но до совершеннолетия не могла воспользоваться. Опекуном-то стал Мальбор. Он же был владельцем серьёзной доли в кукольном магазинчике. По всему выходило, что градоначальник решил избавиться от кукольника, когда понял, что магазин на плаву может поддерживать дочь. И успешно провернул дело. По крайней мере, в письме полицмейстера пространно об этом упоминалось, а также о том, что исполнитель уехал из города и ни о чём никому не расскажет. Интересно, зачем Мальбор вообще хранил такие вещи. Опереточный злодей прямо.
Дальше всё было ясно – ван Рогзен ждал совершеннолетия девушки, чтобы насильно жениться. Не совсем ясно, двигала ли им лишь жадность, или что-то ещё, однако оправдания для его поступка найти не представлялось.
Оставалось ещё изнасилование. Мёртвые, сохранившие память, часто помнят факты искажёнными, смешивают то, что было ими где-то услышано, прочитано, увидено на сцене с фактами из собственной жизни. Иоганну сложно было поверить в столь сильную разнузданность полицмейстера, толкнувшую его изнасиловать девушку, на которую имел виды бургомистр.
Поскольку беседовать с самим Дуко Штольбрассом было бесполезно, охотник на монстров опять решил прибегнуть к услугам капрала Ульриха. Торгмутт оказался очень ценным свидетелем. На него никто не обращал особого внимания, и полицмейстер не видел в капрале-бриглане особой угрозы. А меж тем честный труженик внимательно подмечал ошибки своего патрона – мелкий тиранишка-полицмейстер давно сидел парню поперёк горла. Ульрих был свидетелем изнасилования – двое солдат-алмаров стояло на часах, а он меж тем занимался бумагами в своём маленьком кабинетике. Капрал слышал и приглушённые женские крики, и громкую ругань полицмейстера. Он даже подходил к караульным – спросить всё ли в порядке, за что был