Казачьи байки. Александр Мецгер
к родителям, но Бог смилостивился над ней, и в один из летних дней хватил удар свекровку. Хоть и мать была, а и сын вздохнул с облегчением. Похоронили ее как положено и, кажется, живи да радуйся, да не тут-то было. Выглянула как-то невестка ночью в окно, собака уж больно выла, а там под сиренью, на своем излюбленном месте, сидит свекровь и ей пальцем грозит. Кровь застыла в жилах от ужаса у молодицы, давай она мужа толкать. Мужик выглянул в окно и затрясся от страха, оба крестятся, а покойница им в окно кулаком грозит. Поутру баба в церковь, за упокой души свечку ставить, а мужик взял топор да лопату, срубил ту проклятую сирень и корни стал выкапывать, чтоб и следа от нее не осталось. Копал, копал и вдруг лопата обо что-то звякнула. Раскопал, а там горшок, полный червонцев золотых. «Видно, мать приховала, – подумал мужик. – То-то ей и после смерти не лежалось, боялась за свое добро». Говорят, мужик с бабой в тот же день со станицы съехали, а хату и добро бросили. Да и на что оно им при таких-то деньгах? А может, покойницы боялись, кто его знает, что у них там на уме, у покойников-то.
А бывает, живые похлеще покойников будут. Жила одна молодица с мужиком да двумя детьми – девочкой лет тринадцати да мальчиком лет семи. Жили дружно, душа в душу, так что даже соседи завидовали им. Больно любила мать своих детей, и дети ей тем же отвечали. Но заболела молодица и померла. Остался мужик с двумя малыми детушками на руках. Как мужику без бабы с детьми прожить? Привел в дом новую жену. Дети, вроде бы, и не против, понимают, что отцу трудно, как могут помогают, но мачеха их невзлюбила. Стала она потихоньку мужика спаивать, а ребятню непосильным трудом изводить. Соседи увидели такое дело, начали возмущаться, родственники предупредили мачеху: «Смотри, будешь измываться над детьми, управу на тебя найдем». Призадумалась баба, хочется ей добро к рукам прибрать, да понимает, что пока дети здесь живут, ничего ей не светит. Однажды приезжает мужик с сенокоса, а сына с дочерью дома нет. «Где дети?» – спрашивает. «Да я их отправила погостить к своей матери», – отвечает мачеха. Ну, мужик успокоился.
Поздно вечером, когда уже и луна на небе взошла, шла старая бабка Кулемиха от своей давней подружки. Идти пришлось мимо двора, где жила эта семья. Сначала ей показалось, что кто-то в белом бродит по двору, она еще и подумала: «И что это соседка в ночнушке там делает, колдует что ли?» Подошла поближе и замерла в ужасе. К ней приближалась покойница, мать детей, которую схоронили не так давно. При жизни они были в хороших отношениях, а здесь совсем другой случай. Что ее так побеспокоило, что не лежалось ей на том свете, может, за ее душой пришла? Стоит Кулемиха, крестится, молитвы про себя читает, а с места сдвинуться не может. Покойница же, между тем, приблизилась к ней, и видит бабка, что та плачет, руками как бы зовет за собой. Волосы распущены, в белом саване, она хочет сказать Кулемихе что-то, а что – не понять. Убедившись, что покойница не пытается ей сделать ничего плохого, Кулемиха немного успокоилась и потихоньку двинулась за ней. А та идет впереди и рукой машет. Так постепенно, двигаясь за покойницей, вошла в ее двор и приблизилась к погребнику.