Погружение в темную воду. Мистические истории: реальные и выдуманные. Анастасия Спирина
на кладбище привозят убиенных и закапывают их: либо под куст сирени, либо кому-то в могилу. Представляете радость покойника, лежал себе долгие годы, а тут на тебе, нежданно-негаданно подселили соседушку. Ладно бы дальнего родственника, а то совсем чужого человека без рода и племени. Мы их называем иждивенцами и не принимает в свою компанию. Конечно, я могу посочувствовать их горю, они невиноваты в том, что бандюки их пришили, ведь каждый человек имеет право на достойную смерть. Это нужно внести в Конституцию. В следующий раз, когда пойдете на референдум, проголосуйте за эту поправку. Насчет иждивенцев я говорю шепотом, потому, что сам на птичьих правах. Я, если переводить на ваш людской язык, имею только прописку, а не право собственности, то есть не имею права голоса и меня можно выгнать в любой момент.
Совсем забыл, прогнившие мои мозги, я же вам не рассказал свою историю до конца, отвлекся. Так вот, у сына не было денег на отдельное место на кладбище, меня похоронили рядом с соседом Федором Фомичем. Мы с ним еще при жизни ругались, только предмет спора был другой: раньше мы дрались из-за сотки земли или по поводу незаконно обобранной малины, а сейчас я на него ворчу, когда он случайно ложится на меня. Он кричит на меня, мол, иди отсюда, не пришей кобыле хвост, это мое место. Федор и при жизни не отличался интеллигентностью и тактичностью, теперь то и подавно, полежал в сырой земле, совсем озверел.
Так что как видите, я покидаю кладбище, нет мне покоя даже на том свете. Вы живые, не стремитесь на погост, потому что здесь не курорт, такие же проблемы, как и у живых, только нет у нас прав и законов кодифицированных. Беспредел, одним словом.
Меня заинтересовал этот мертвец, я понял, что он совсем не опасен, наоборот, беззащитен и вызывает сочувствие. Я даже не мог себе представить, что на том свете человека продолжают преследовать проблемы, почти такие же, как на земле.
– Куда же вы направляетесь? – поинтересовался я.
– На другое кладбище, которое заброшено далеко в лесу. Там есть свободные места – я узнавал. А здесь мне жить совсем опротивело.
– А как же ваши родственники, они потеряют вас?
– Ха-ха-ха, – засмеялся покойник загробным голосом, – не смешите мои гнилые кости, моя родня меня давным-давно позабыла, после того как прокутила мое наследство.
Вначале девять дней, потом сорок, потом год и все, трава расти на моей могиле. А я ведь жду. Иногда выхожу на реку и жду. Вы спросите, что мне в гробу не лежится, я отвечу: в таком гробу лежать не захочешь, стыдно, вот и блуждаю, как душа неприкаянная.
Что роптать на правительство, когда собственная семья тебя даже не помнит, но ничего, поменяю место жительства, жизнь наладиться.
Спасает меня то, что я не один, много нас таких, никому не нужных.
Никанор Никифорович замолчал и из его пустых глазниц хлынули крокодильи слезы. Мне стало совсем жалко старика, даже захотелось приобнять его и вытереть