Страшные истории. Михаил В. Рощин
брови, но всё же согласно кивнула.
Егор отправился в туалет, Лёха – в кабинет, а я в угловую комнату. Карина осталась в холле, изучать стены и потолки и заглядывать под лежащие на полу доски и обои.
Прошло всего пара минут, как раздался голос.
– Ну что? Кто нашёл? У меня из интересного только какашка в толчке.
Это был Егор. Вонь в туалете давала о себе знать, хотелось отвлечься. А может быть, на него тоже давила обстановка, и он решил разрядить атмосферу.
Я обходил кабинет по второму разу, изучая стены под обоями. Основой для поклейки служили старые газеты, и многие еще можно было прочитать. Статьи из славного коммунистического прошлого, о достижениях на заводах и полях, об урожаях и «пятилетках». Фотографии доблестных комсомольцев были залеплены выцветшими обоями, который в других местах сходили целыми пластами, образуя волны бумаги прямо на полу. Пустые проёмы окон выхватывались из темноты лучом фонаря, и сквозь эти пустые глазницы внутрь пытались проникнуть растения. Случайный порыв ветра качнул ветку, и она с мерзкий скрежетом прочертила по раскрытой деревянной раме. Только сейчас я с каким-то удивлением понял, что высота окон почти сравнялась земле. Здание постепенно тонуло под своим весом, и теперь пол комнаты был куда ниже уровня почвы. Мне стало неприятно от такого ощущения, будто меня заживо погружают в какую-то могилу, по спине пробежали мурашки, и я поспешил осмотреться.
За окном никого не было, луна вновь вылезла из-за облаков и стало чуть спокойнее. Я отошёл от окна, всё так же осторожно глядя под ноги, и направился к выходу.
– У меня ничего.
Карина стояла в дверях и слепила меня фонарём.
– Где Лёха?
Я выбрался в холл, огляделся. Всё как будто стало другим, а может, дело было в ракурсе. С большим трудом отыскал выход, через который мы пришли. Остановился перед дверью кабинета.
– Он пошёл сюда.
Егор приблизился.
– Лёха! Ты где?!
Мы по очереди вошли внутрь. Пустая комната, в углу перекошенный шкаф, обломки стола на полу, железная больничная койка в углу, и остатки другой мебели, не поддающейся идентификации. В стенах – три небольших окошка, ведущих в непролазные джунгли разросшегося сада. Выход отсюда был всего один, и мы втроём его перегораживали.
– Кончай дурачиться!
Я отошёл чуть в сторону, начал осматриваться. Егор проверял окна, светил фонарём во все стороны. Карина прошла вглубь и приблизилась к шкафу. Шаги её были осторожными, она начинала действительно бояться. И, если бы я видел её лицо, то наверняка оно не несло на себе улыбки.
Вдруг дверь шкафа распахнулась и оттуда с рёвом выпало какое-то тело. Карина взвизгнула и шарахнулась в сторону, попала ногой в дыру на полу. Грохнулась в груду мусора посреди комнаты, подняв тучу пыли и побелки в воздух.
– Хаха! – хохотал Лёха, держась за живот, – Ты бы видела своё лицо!
– Придурок! – выпалила девушка, вскочив с пола и отряхивая