Непростые истории 3. В стране чудес. Наталья Николаевна Ильина
чем я мечтал, лёжа на стылой земле, когда тело сводило судорогой, а слёзы ещё не выплаканы? О смерти или спасении? Если придут люди, думал я, убьют, не задумываясь. Суеверные. Они издревле считали кентавров порождением тёмных сил, демонами, что приносят беды. Убивали – и убивают – едва представляется возможность. Может и этот капкан поставили, чтобы поймать кентавра?
Я верил и не верил в свою смерть. Четырнадцать лет – совсем юность для кентавра. Отцу почти два века исполнилось, и это далеко не старость. Он – вожак табуна. И я им должен был стать…
С сумерками, что медленно окрасили небо в алые тона, пришла промозглая сырость. В лесу разом потемнело и похолодало. Я никак не мог унять дрожь. Обнимал себя за плечи, подбирал задние ноги – пытался хоть как-то согреться. Дыхание паром вырывалось из сухих губ. Казалось, что мир вокруг то замирал, то резко приходил в движение, чудились шаги и разговоры. Людские ли или это духи на своих языках переговаривались – непонятно. Сознание плыло. Я то проваливался в дремоту, то выныривал в стылую багровую темноту, ослеплённый вспышкой боли.
Жар, бред, лихорадка – в таком плачевном состоянии он и нашёл меня.
– Эй, – голос раздался рядом, но при этом показался ужасно далёким, – ты жив?
Я разомкнул слипшиеся от слёз ресницы. Он стоял близко, загораживая малиновое вечернее небо. Силуэт, не более.
– Пить, – я прошептал, давясь сухой горечью.
– Вот, держи.
Зубы выбили дробь о горлышко фляги, а челюсть свело судорогой. Я слишком ослаб, чтобы поднять голову. Он помог – и живительная влага тонкой струйкой потекла по губам. Я старался не упустить ни капли, жадно глотая, словно последнюю надежду. И в результате подавился.
– Не торопись. Не всё сразу, будет только хуже, – обеспокоенный голос совсем рядом. – Больно?
Боль… Я давно уже ничего не чувствовал. Всё тело – сплошная боль. Попытка сказать «да» закончилась провалом, голос не слушался – пришлось кивнуть, едва заметно, но этого оказалось достаточно. Спаситель опустился на корточки у капкана, нахмурился. Зрение немного прояснилось, и я смог его разглядеть. Он не старый, но и не ребёнок. Рыжие волосы торчат во все стороны. Лицо… Я неосторожно приподнялся, чтобы лучше его рассмотреть, и в глазах потемнело.
– Не двигайся, – он говорил тихо, спокойно. – Я попробую снять капкан. Будет очень больно, но ты не двигайся. И так слишком сильно ногу повредил.
Парень просунул пальцы между ободами капкана и, натужно пыхтя, немного разжал их. Кровь хлынула из того месива, в которое превратилось пясть. Слёзы брызнули из глаз. Я закричал и невольно дёрнулся от ошеломляющей боли.
– Терпи! – последовал жёсткий окрик.
Ещё попытка. С громким лязгом капкан раскрыл пасть.
Отбросив железяку, парень осмотрел изувеченную ногу.
– Нехорошо… Кость сломана, – он осторожно коснулся страшной раны. – Так что бегать, друг, скорее всего, больше не сможешь.
Что? Я отказывался верить. Думал: может быть, я ослышался?