Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц. Борис Акунин
но отдали лишь крохи отцовского богатства.
Сказка о пирожнике, который благодаря своей ловкости и удали завладел царством-государством, закончилась грустно. С чего начал, тем и кончил, говорил Александр Данилович в конце жизни.
А в Санкт-Петербурге тем временем настали совсем уж диковинные времена. Великой империей и жизнью ее пятнадцатимиллионного населения распоряжался трудный подросток, вырвавшийся из-под опеки взрослых.
Нет смысла подробно описывать личность Петра Второго, поскольку его правление было очень коротким. Единственной чертой характера, которую успел проявить «державный отрок», было своеволие. Вероятно, доживи царь до зрелого возраста, он стал бы деспотом почище деда, но по юности лет император проливал кровь только на охоте. Зверей он истреблял с каким-то неистовым азартом. Подсчитано, что за одну осень он подстрелил четыре тысячи зайцев, не считая прочей живности. «Охота господствующая страсть царя (о некоторых других страстях его упоминать неудобно)», – доносит своему правительству английский посланник, имея в виду разврат, к которому подросток приобщился под влиянием своего приятеля Ивана Долгорукого.
Меншиков в Берёзове. В. Суриков
Уроками – латынью, историей, географией, математикой, механикой – хозяин империи занимался не более часа в неделю («в понедельник пополудни, от 2 до 3-го часа»), чем сильно отличался от другого Петра, Великого, который тянулся к наукам с детства.
Делами государственными Петр II не интересовался вовсе – и это, вероятно, к лучшему. В Верховном Тайном Совете он не появлялся, а в конце 1727 года вообще переместился в Москву, где остался надолго, потому что охотиться в тамошних пригородных лесах было вольготнее, чем в ингерманландских болотах.
Фактическое управление страной без каких-то специальных назначений, без шума, перешло к Андрею Ивановичу Остерману, который решал неотложные проблемы по мере необходимости. Иностранные послы сообщали, что «всё в России в страшном беспорядке».
Царского фаворита Ивана Долгорукого, произведенного в обер-камергеры, испанский посол герцог де Лириа, автор замечательно интересных записок, характеризует следующим образом: «Ум у него был весьма ограниченный, ни малейшей не было проницательности, много спеси и гордости, мало решительности и никакого расположения к труду».
Но у никчемного князя Ивана были более честолюбивые родственники, плотно взявшие царя под свою опеку. Клан Долгоруких стал прибирать к рукам ключевые должности. Отец фаворита Алексей Григорьевич со своими двоюродным братом Василием Лукичом и троюродным Михаилом Владимировичем сделались членами Верховного Тайного Совета; Василия Владимировича Долгорукого произвели в фельдмаршалы и тоже ввели в состав высшего органа власти; Сергея Григорьевича срочно отозвали с должности посланника в Париже, проча в обер-шталмейстеры.
Но Долгоруким и этого было мало. Они решили пойти по меншиковской дорожке –