Зёрна. Публицистические и литературно-критические статьи. Елена Дмитриевна Трухан
на обретение колоколов. Кузнецк. 1994» (1994), «Богослужение в кузбасском городке» (1995) и др.
Очерк о венчании Ф. М. Достоевского увидел свет в год празднования 170-летнего юбилея писателя и обретения новокузнецким литературно-мемориальным музеем его имени статуса самостоятельного учреждения культуры. Это было очень важно и значимо для Любови Алексеевны, ведь, как известно, юбилеи Достоевского и все события, происходящие в посвященном ему музее, она воспринимала как настоящее пиршество духа, то, что свершается «под знаком праздника».
Интересно, что создание очерка совпало с осуществлением важного культурного проекта. В 1991 году в Новокузнецке режиссер О. В. Морокова и сценарист Н. С. Серегина снимают документальную кинокартину «Кузнецкие венцы» о 22-дневном пребывании Достоевского на Земле Кузнецкой и о судьбе творческой интеллигенции в Сибири. Никонова помогает им. Реализуя себя в фильме не только как «актер», но и как исполнитель собственных поэтических творений, Любовь Алексеевна получает новый импульс к творчеству, возможность по-другому посмотреть на события многолетней давности…
Жанровое своеобразие очерка «Достоевский и Исаева: венчание в Кузнецке…» очень специфично. Несмотря на то, что автор называет его «исследованием», по сути мы имеем дело с современным трактатом.
В переводе с латинского слово «трактат» означает «обсуждение», «рассмотрение». Ещё его определяют как «научное сочинение в форме рассуждения (часто – полемически заостренное)». Именно такую структуру он и имеет. Перед нами – философско-теологический текст, содержащий постановку, изложение и разрешение конкретной, волнующей писательницу, проблемы: интерпретация первого брака Достоевского с точки зрения православных канонов. Продуктивно разрешить ее, представив ярко и обоснованно свою оригинальную трактовку, возможно только в рамках трактата. Вот почему Любовь Никонова прибегает к возрождению такой забытой и архаичной для нашего времени жанровой формы.
О родственности своего необычного текста «старомодному» жанру автор декларативно заявляет уже в названии – нарочито длинном, «неудобоваримом», намекающем на характерные трактатные заголовки. Если вспомнить, в них как раз и содержались подобные слова и обороты: «исследования о…», «опыты», «о началах», «о принципах» и др. Кажется, Никонова намеренно подобрала несколько отпугивающее, грешащее длиннотой и наукообразностью, название. Оно указало и на фундаментальный характер труда, и на ту культурную традицию, которая стала её ориентиром.
Некоторые издатели и редакторы, не понимая того, вносят вольные изменения в никоновский текст: сокращают название, изменяют его четкую трехчастную структуру и даже сильно купируют, лишая произведение публицистической составляющей. В конечном счете, подобные эксперименты приводят к потере базовых черт трактата, ретушированию авторского замысла,