Наследник Гиппократа. Юрий Корчевский
А что это меняет?
– Я за ним присмотрю.
– Вы? А впрочем, выбора у меня нет.
– Тогда оперируем.
По cito были сделаны анализы, больше для того, чтобы подтвердить диагноз. Пациентку подняли на лифте. Пока сёстры её готовили, пришёл анестезиолог, хохмач и балагур Винницкий Володя.
– Привет, что у тебя?
– Парапроктит острый.
– Анекдот по специальности. – Приходит старый одессит в больницу навестить родственника, даёт наставления: Дашь десять баксов медсестре, пятьдесят – хирургу и сто – анестезиологу. – Сто за то, чтобы заснуть? – удивился молодой. – Чтобы заснуть – десять, а девяносто за то, чтобы проснуться.
Посмеялись. Володя ушёл опрашивать пациентку – не было ли аллергии на лекарства, да не стоят ли съёмные зубные протезы, какое артериальное давление и массу других вопросов. Никита направился в предоперационную, мыть руки. Процедура не быстрая, но всё же лучше, чем обработка рук ещё десять-пятнадцать лет назад. И операционное бельё одноразовое. Прежнее, из х/б, попробуй отстирай от крови, а после стерилизации в боксах оно вообще жёлтое.
Хорошая операционная бригада – половина успеха. Даже от толковой операционной медсестры или санитарки зависит многое. Перед операцией считается всё – инструменты, тупферы, марлевые тампоны. После операции, пока хирург брюшную или иную полость не зашил, считают использованные и неиспользованные инструменты. Число до и после должно сойтись. Сколько случаев бывало, когда забывали инструмент или марлевый тампон в животе? Это человеку непосвящённому кажется странным и глупым, как можно не увидеть в брюхе, скажем, тампон. Да запросто. Он кровью пропитался, среди перистальтирующих кишок не заметен, замаскировался. И только подсчёт заставит искать потерю.
Операция получилась удачной, но не быстрой. Никита руки поднял, согнутые в локтях.
– Считай.
Санитарка и операционная медсестра начали счёт инструментов, тампонов.
– Сошлось.
– Ушиваем и выходим.
Выходим – это не из операционной, а из полости. Поставил дренаж.
– Всем спасибо. Володя, как?
– Вывожу, давление, пульс, дыхание – в норме.
Вывожу – это из наркоза, когда снижают, а потом вовсе прекращают подачу анестетика. Никита вышел в предоперационную, сбросил испачканную одежду, перчатки, вымыл руки.
Теперь в ординаторскую, заполнять историю болезни. При определённом опыте это быстро. Зашёл анестезиолог.
– Вышла, на вопросы адекватно отвечает, но тормозит.
Так бывает у всех. Хорошо, если не тошнит. У многих состояние, как с глубокого похмелья – болит и кружится голова, тошнота.
– Всё, устал.
В ординаторскую вошёл Лёша Троян.
– А вот и я!
– Шеф ещё оперирует и у меня пациентка только с операционного стола. Присмотри.
– Иди уже, видок у тебя ещё тот.
– Вымотался.
И не домой к себе надо идти, а к мальчугану Андрею. Судя по адресу – не так далеко. Немного волновался, опыта общения с детьми у Никиты не было. А тут