Сон забвения. Вагиф Султанлы
кошмары, и он с нетерпением ждал, когда же наступит утро.
Работа на кладбище шла полным ходом. Люди боялись, что вот-вот всё сравняют с землёй, и, вооружившись лопатами и кирками, они собирали останки на носилки и таскали на место нового кладбища, к верхней части сада Бабалы. При взгляде на место нового кладбища возникало ощущение, что в близлежащих сёлах произошла какая-то ужасная резня, и одновременное захоронение такого большого количества человеческих останков связано именно с этим бедствием.
Белый склеп, сооружённый над могилой Гаджи Махмуда, был разобран и перенесён на новое кладбище. Перенесли также и могилу Гаджи Махмуда, а вокруг неё разложили кирпичи и арматуру разобранного склепа, котороый планировалось построить заново – после того как всё успокоится.
Он встал, заглушил двигатель бульдозера, так как не собирался начинать работу, пока люди полностью не покинут кладбище. Но будь здесь Мириш, увидев, что он заглушил двигатель, принялся бы делить потерянное время на минуты и секунды и умножать их на дни и месяцы. Тогда пиши – пропало. Обдавая всё сигаретным дымом, выругал бы его на чём свет стоит. Отнять бы у этой сволочи сигарету и потушить бы её о его зрачок…
Он намеревался ждать, пока работа на кладбище не закончится. И плевать ему на Мириша с высокой колокольни – пусть ругается, сколько влезет. Уж лучше выслушивать ругательства Мириша, нежели разрушать могилы, пока люди не успели выкопать все останки…
После того как бульдозер был заглушен, стук лопат и кирок стал раздаваться всё громче. Стар да млад, мужчины, женщины – все работали в поте лица, при этом не веря всё же, что кладбище снесут. Но их надежду разрушило появление рядом с кладбищем бульдозера. Все вмиг встревожились и принялись усерднее копать, проклиная всё на свете.
Неделю назад, когда он прибыл сюда на бульдозере, люди едва не закидали его камнями – возможно, они забили бы его до смерти, не появись вовремя председатель сельсовета.
– Люди, – обратился к сельчанам председатель, – что вы набросились на этого беднягу? Он ведь не по своей воле приехал сюда. Подождите, вот соберутся аксакалы, решим, что делать дальше. Это кладбище, а не бесхозная застройка, чтобы всё разнесли бульдозером. Я-то ничего – допустим, я состарился, а с вами-то что? Имейте терпение – вот явится руководство района, и расспросим его, что к чему. Это ведь не мельница, чтобы перестраивать её в столовую или кабак, где будут собираться всякие алкаши. Это – кладбище, святое пристанище наших предков. Святое место должно остаться неприкосновенным, иначе потеряет всю святость…
Затем прибыл председатель райкома:
– Я выделил хорошее место для кладбища, – сказал он. – Переносите могилы своих родных туда. Мы вам окажем всяческую помощь.
Кто-то из сельчан возмутился:
– А нельзя ли, товарищ председатель, выделить другое место для дороги, а кладбище не трогать? Мы сами поможем чем нужно, лишь бы кладбище осталось на месте.
Председатель взбесился не на шутку:
– Я вам по-хорошему говорю,