Священный крест тамплиеров. Наталья Александрова
и приказала себе идти. Прямо, не шатаясь и не сворачивая. Никто ей на помощь не прибежит, надо самой добраться до какого-нибудь места, где можно посидеть и прийти в себя. Ничего с ней такого нету, это просто от стресса и от голода, с утра ничего не ела. Да и утром-то выпила чашку кофе с сухариком.
Дождь стал слабее, теперь только мелкие холодные капли падали с хмурого неба.
«Не сахарная, не растаешь!» – говорила в таких случаях бабушка Элла.
Эва шла, не обращая внимания на дождь, выискивая глазами вывеску кафе. Как назло, не попадалось ничего приемлемого. От свежего сырого воздуха стало легче, голову больше не стискивал железный обруч. Зато набежали мысли. Мысли были тревожные и безрадостные.
Что-то с ней происходит. И хорошо бы понять, что именно, пока эти, из очень серьезной организации, не навесили на нее участие в террористическом акте. Да запросто, дело-то вон какое громкое. Люди погибли…
Эва остановилась у витрины какого-то магазина. Вот именно, ее считают подозреваемой, а она понятия не имеет, что все-таки произошло. Все вокруг все знают, вон Леонида Павловна полностью в курсе, а она даже не удосужилась телевизор поглядеть! Да хоть в телефоне новости почитать!
Сколько человек погибло, кто выжил, кто ранен, это же важно!
И почему, черт возьми, бомба оказалась в ее чемодане? Ну, допустим, это случайность, засунули на остановке в Кингисеппе в первый попавшийся чемодан. Точно, они могли это сделать только в Кингисеппе, потому что на границе довольно строгий досмотр, собаки ходят натренированные, обнюхивают багаж.
Так, что у нее было в чемодане такого, что укажет на нее? Обычные женские шмотки, одежда, пара босоножек. Ах да, пиджак новый, с чеком, по которому ее можно вычислить, она же карточкой платила. Ну, будем надеяться, что он сгорел. Судя по тому, что следователь показал ей кусок кожи, чемодан разнесло в клочья. А вдруг кто-то из пассажиров вспомнит, что она была с чемоданом? Это вряд ли, тут же поняла Эва, после такого ужаса человек и про свои-то вещи не вспомнит.
Тут она подумала о камерах. Есть же они везде. Ну не везде, но на автовокзале точно есть. И на заправках. С другой стороны, когда она уезжала три дня назад, садились в автобус прямо на улице, не было там никакой камеры. А вот в Таллине вполне могла быть, ну пока наши с эстонцами договорятся, время пройдет.
Эва осознала себя стоящей у витрины. Дождь кончился, и она решила пройти до торгового центра, там уж точно есть кафе.
И тут рядом возник парень. Не то чтобы очень молодой, но вид у него был какой-то несолидный. Подстрижен плохо, одет очень скромно, а самое главное – на шее у него висел фотоаппарат.
– Привет! – сказал он. – Можно тебя на пару слов?
Эва мгновенно напряглась. Не хватало ей еще папарацци! Еще бы – такая сенсация – террористический акт! Им плевать, что люди погибли, лишь бы что-то новенькое напечатать.
– Отвали, – процедила она сквозь зубы и отвернулась.
– Да ладно тебе. – Он нацелился на нее фотоаппаратом. – Я же знаю, что ты в том автобусе ехала, мне только