Древние греки. Философия на салфетке. Катерина Логинова
и от жизни в целом он устал и пришел к выводу, что жизнь и смерть – одно и то же. «Почему же ты не умираешь?» – спрашивали его. «Потому что нет никакой разницы».
Неужели Фалес оказался бесстрашнее Ахиллеса, горестно взывавшего: «Матерь, почто породила меня ты на свет краткодневным?»? Или не зря он все-таки провел жизнь (или некоторую часть ее) в размышлениях…
Путь мысли
Первое и основное – оставим мысль, что Фалес видит и воспринимает мир, как мы. Мы читаем его биографию (назовем это так), и нам кажется – о, наш человек! Все ж то же самое – торговал, путешествовал, жениться не хотел, о звездах думал. Да, он такой же!
Но он не такой!
Прежде, чем сказать о его философии, нужно еще раз подчеркнуть:
– Фалес был свободным человеком (в рабовладельческом обществе), и у него было свое личное время.
– Фалес жил во время основания колоний и развития торговли, пути к получению новой информации были открыты для него.
– Что мы знаем о божественном мире греков? Только то, что нафантазировали материалисты минувших эпох? Эпох, утративших сакральное. Фалес жил в мире, который мы бы назвали сказочным и чудесным! Этот мир был полон иных сил, с которыми человек мог вступить в контакт.
– Мир Фалеса открыт лишь для наших интерпретаций. Каким на самом деле был этот мир для населявших его, мы никогда не сможем понять до конца.
Сюда прибавим все вышеперечисленные факторы возникновения философии. И подытожим, что возникновение такого феномена как Фалес Милетский связано не только с его природным умом и любознательностью, но с рядом внешних факторов, позволивших ему этим умом воспользоваться и эту любознательность удовлетворить. И нам нужно смириться, что в его концепции с необходимостью должны были присутствовать «сказочность» и божественность. Именно в силу этого философия Фалеса все же не совсем то, что мы понимаем под философией! А о натурфилософии и материализме я бы вообще помолчала…
Фалес задавал религиозные вопросы и получал религиозные откровения. Но его форма поиска ответа был основой, ведь религиозные откровения не обсуждаются, а принимаются. То есть революционность Фалеса была именно в этой точке – он вынес сакральное н всеобщее обозрение, на обсуждение. Но разве греки не обсуждали своих богов? Обсуждали и еще как! Но у этих обсуждений был предел. Мистерии не обсуждались.
Идеи становления и бесконечности
Мог ли Фалес рассуждать так? Вот, есть божественный Космос, всеобщий Порядок, а есть видимая нам природа, часть этого Космоса. Тоже, естественно, божественная и одушевленная. Но природа разнообразна, повернута к нам разными сторонами. Нет ли за разными ее формами некого объединяющего принципа, праосновы, начала (архе), абсолютно телесного, абсолютно материального? Почему, в конце концов, видимому не иметь под собой причину, не вооруженным глазом невидимую? Ведь мы, в конце концов, не видим Космоса. Мы не можем увидеть эту причину, но можем попробовать вообразить