Сказания о земле Русской. От Тамерлана до царя Михаила Романова. Александр Нечволодов
затем при Василии убежал опять в Литву, сделался там атаманом днепровских казаков и теперь пришел с крымцами грабить и жечь своих единоверных и единокровных братьев. Дашкович уговорил Магмет-Гирея взять Рязань хитростью: подойдя к городу, татары послали сказать Хабару Симскому, что война окончилась, а затем открыли под ее стенами огромное торжище, где стали продавать жителям награбленное добро и пленников, причем многие из последних без всякого выкупа уходили в город. Тогда по совету Дашковича хан, будто бы для поимки ушедших в Рязань пленников, стал приближать свои войска к самому городу, а чтобы успокоить бдительность Хабара Симского, послал к нему московскую грамоту как доказательство, что война действительно уже окончилась.
Но Хабар Симский вместе с мужеством соединял редкую проницательность. Он честно выдал татарам всех их пленных, укрывшихся в городе, а затем когда увидел, что противники продолжают все более и более скопляться под его стенами, то приказал немецкому пушкарю Иордану выстрелить в них из пушки, причем множество татар и казаков было положено на месте. Видя, что хитрость не удалась, и узнав, что против него двигаются его враги – астраханские татары, Магмет-Гирей поспешил уйти из-под Рязани, оставив в руках ее умного и решительного воеводы грамоту об уплате дани, подписанную растерявшимся царевичем Петром и московскими боярами. За эту выдающуюся заслугу Хабар Симский был возведен в сан боярина, и, кроме того, описание самой заслуги его было занесено в особые книги государевы: Родословную и Разрядную для сохранения памяти о ней на все времена.
Последствия набега Магмет-Гирея были ужасны; говорят, что он увел до 800 тысяч человек полону, в том числе много знатных женщин, девиц и детей. Вскоре все рынки в Астрахани, Кафе и других городах черноморского побережья были полны нашими пленными; старых же и больных, которые не шли на продажу, татары или морили голодом, или отдавали своим детям, чтобы они учились на них искусству убивать людей саблями и стрелами.
Когда Василий вернулся в Москву, то он произвел строгое расследование о всем происшедшем, после чего лишил сана и поместья воеводу князя Ивана Воротынского, человека весьма искусного в ратном деле, но обвиненного в том, что он из зависти не давал надлежащих советов молодому князю Бельскому, начальствовавшему над войсками при первой встрече с татарами на берегу реки Оки. Конечно, это было огромное преступление, и строгая кара, постигшая виновного, показывает нам, с каким вниманием следил государь за всеми действиями своих воевод.
Громадная добыча, взятая в Московском государстве, разожгла алчность Магмет-Гирея: он объявил в своих владениях, чтобы его войска готовились вторично вторгнуться в Русскую землю. Но великий князь тоже принял свои меры, и к весне следующего, 1522 года московские полки заняли берега Оки, куда прибыл и сам Василий Иоаннович; он остался очень доволен видом и обучением нашего воинства и отличным артиллерийским нарядом, который прежде употребляли