Повести и рассказы. Том первый. Виталий Сыров
она называла скользящий график работы. И потому, томясь от безделья, когда выходные выпадали на будние дни, помогал мне. При необходимости – и я ему. А ещё чистили овощную яму, ремонтировали её. Да мало ли по дому дел было. Даже бабушкину машинку швейную настраивал. Знал я, как это делать по учебнику для профтехучилища.
Когда-то Толян научил меня драться. Драться так, как дерётся отборная шпана. Я сам его попросил. Ибо тяжко было вливаться в пацанскую жизнь в том элитном посёлке. Элитный, а нравы, как в деревне. Я года полтора был чуть не изгоем. Чужак – одно слово. Недели не проходило, чтобы с кем-нибудь да не сцепится.
Вообще-то, драться я умел – живя в бараке без этого никак нельзя. Но в бараках были честные драки. До первой крови! И никто и никогда несмел добивать проигравшего в драке. У меня тактика страдала – я никогда не бил первым. Всё ждал, когда меня разозлит пропущенный удар. И это было не правильно.
В зимние каникулы, когда ещё учился в седьмом классе, я обратился к Толяну за помощью.
Две недели за сараями «чистили» с Толяном друг другу морды. Дрались по-настоящему. Толян сказал, что имитировать драку, смысла нет. Надо зло и ловкость в себе развить, неожиданность и вероломство, бить наверняка, наповал.
А ещё сказал, что надо вовремя «свинчивать», пока от вероломства «козлы» не очухаются. Сказал, что «не западло» и вовремя «ноги сделать», против толпы всё равно не устоять. Если против двух-трёх, то ещё, куда ни шло.
Когда у Толяна после пары очередных потасовок засиял фонарь под глазом и уже не заживали разбитые губы, он сказал:
– Ну, всё, хватит. Дальше отрабатывай сам на других. Главное, Виталька, ты удар стал держать, и прыти в тебе добавилось. Действуй, как я учил. Главное – не уходи сразу в глубокую оборону. Почувствовал, что будут бить, бей первым. Бей так, чтобы «козёл» был «отключён», хоть на минуту. А сам успевай. Но сам никогда не задирайся.
Вообще то, приведённые выше фразы были сдобрены русскими ядрёными словечками.
Морда моя тоже уже была вся в синяках. Мать только ахнула, увидев меня, когда я вернулся с каникул. Будто раньше не замечала, что всё время ходил с разбитой рожей. Правда, я не имел привычки жаловаться.
Уже в феврале показал своим обидчикам. Действовал, как Толян учил. Пред двумя ублюдками я не занял глубокую оборону, а вероломно с первого удара сбил с ног одного и успел разбить нос втрому. Первый пытался подняться, грозил размазать меня, но получил пинок в лицо. Наверно, это было излишне.
Удачно начатый отпор вдохновил меня, и я вошёл в раж. Разумеется, что морду мне тогда тоже начистили. Я тоже хорошо получил. Ведь подключились набежавшие дружки. Нас разняли.
Мужик, который нас разнимал, сказал, что нельзя так жестоко бить. Но спросил, кто научил. Я специально сказал, что друг с зоны пришёл, он и научил так драться и хлёстко бить. Мужику я тому благодарен, что разнял нас. Ведь я, руководствуясь советами Толяна, уже было собрался сбежать с поля боя. Но остался. Я