Мятеж на острове. Летопись Моттеруэля. Вадим Боратинский
значками.
«Проклятье, морахейм…» – только и произнес он.
Глава 2
Тяжелая деревянная дверь, надежно укрепленная железом, захлопнулась. Снятый с шеи ключ лишил последних шансов на вторжение нежеланных гостей. Фардел вернул связку на законное место, поправил капюшон и отправился в путь по темным, сырым, безлюдным, но изученным им наизусть подземельям. Даже ежедневные подъемы не помогут привыкнуть к такому длинному пути по винтовой лестнице. Полы черной мантии волочились по каменным ступеням за тенью, коей для многих являлся Фардел. Пара поворотов, и еще одна лестница встретила поднимающегося к свету человека. Прохлада и сырость вдруг исчезли, на стенах появились пылающие факелы, а где-то спереди даже послышались шаги и голоса.
Как осенний ветер шныряет у собранного в стога сена, прошмыгнул он мимо десятков дверей, из которых порой доносился шум, никем незамеченный. И вот коридоры расширились, стали еще светлее и краше, на стенах теперь висели картины, а некоторые двери даже позволяли себе золотые изыски. И между каждой красовался на стене голубой гобелен с хитрой лисьей мордой, изящно вышитой серебряными нитями. Но вот и этот лабиринт кончился, уступив место просторному, потрясающему воображение своими размерами и роскошью тронному залу. Стены его отблескивали, будто изобиловали в них бриллианты, пол застилали дорожки из изумительных ковров оттенков гербовых цветов. С далекого, как небо, потолка свисали люстры, чье золото, подобно солнцу, ослепляло всякого вошедшего, украшенные драгоценными каменьями подсвечники на стенах делали помещение еще ярче. Но куда больше света приходило от огромного витража, устроенного в стене под самым потолком. Несмотря на то, что занимал он лишь малую ее часть, лисья морда, выложенная на нем разноцветными стекляшками, была не меньше брига. Так велик был тронный зал Арвенхолла.
И в очередной раз полюбовавшись его великолепием, направился Фардел туда, где сходились лучи от всех светильников здешних, к графскому трону, в коем золота и каменьев было, кажется, больше, чем во всем зале. На помосте рядом с ним расположились и кресла поменьше, все они, разумеется, были заняты, к тому же окружены целым отрядом гвардейцев в голубых плащах поверх кольчуги.
Слева от графа восседал совсем еще молодой человек, аккуратно постриженные волосы, вдумчивые темные глаза, утонченные черты лица и тонкие губы выдавали родство с тем, кто занимал место справа от графа. Пусть тот человек и был значительно старше и не раз уже протер штаны на месте первого советника. Коротко побритая щетина, строгий, но элегантный камзол с удивительно тонкими узорами, угольно-черные волосы, усыпанные редкой сединой. Кодран Мэрдол, как и всегда был одет с иголочки, одним своим видом внушая всякому уважение и трепет. Со своим юным сыном Равелием с двух сторон окружал он принца Харуфа (уж не говоря о том, что у помоста восседала еще троица советников) и, казалось, не оставлял тому выбора, кроме как следовать