Закон кустарника. Ирина Курбатова
услугу». Реакция жены была молниеносной. Сначала в него полетел журнал, потом подушка, потом туфля, и через мгновение она уже пыталась вцепиться мужу в лицо. Николай едва успел перехватить ее руки, но Гликерию это не остановило. Она пиналась и вопила, как резанная, что он не имеет права так с ней разговаривать, что он ничтожество и должен благодарить бога, за то, что она согласилась стать его женой, что он сам во всем виноват и так далее, и так далее… Ромадин швырнул жену обратно на кровать и выбежал вон. Остаток ночи Николай просидел в баре и в каюту вернулся только под утро. Недопитую бутылку коньяка он захватил с собой на тот случай, если жена начнет орать, то он скрутит ее и вольет спиртное в глотку.
Гликерия мирно посапывала на своей половине кровати. Колька тяжело вздохнул и полез под одеяло. Не успела его голова коснуться подушки, как он почувствовал на плече руку жены. Поначалу Ромадин не реагировал и даже попытался отодвинуться, но Лера не позволила, ловко закинув свою ногу на бедро мужа. Ее ладонь медленно ползла вниз от груди к животу и дальше. Больше Колька не выдержал. Он резко повернулся и навалился на жену с таким яростным желанием, какого раньше никогда не испытывал. Он занимался любовью так, словно сражался со злейшим врагом. Тело жены было податливо, как глина, и хотя глаза были закрыты, лицо выражало откровенное удовольствие, это еще больше возбуждало Ромадина. В начале Лера только глухо стонала, но постепенно ее стоны стали напоминать вой волчицы, а в конце она издала такой вопль, что Кольке показалось, будто рухнули стены.
Потом они долго лежали рядом и тяжело дышали. Первой очнулась Лера. Она встала с постели, подошла к столу, закурила, потом налила коньяку и вместе со стаканом вернулась обратно в постель. Сделав несколько глотков, протянула стакан мужу. Николай допил коньяк, взял у жены сигарету и с удовольствием затянулся. Минут десять они спокойно курили, потом все повторилось.
По возвращении в Москву молодожены вселились в трехкомнатную квартиру, организованную для них заботливым тестем, в качестве свадебного подарка и жизнь потекла своим чередом.
Ромадин успешно делал карьеру. Через год он стал начальником отдела, потом главным инженером одного из филиалов, начал писать докторскую, но так и не закончил. Времени на науку оставалось все меньше и меньше, а номенклатурная рутина затягивала его все больше и больше. Сказать по правде, Николаю это нравилось, он начал ощущать вкус власти. Свое знание «закона кустарника» он шлифовал, совершенствовал и получал от этого огромное удовольствие.
***
На выходе Юля столкнулась с третьей Ромадинской стютюэткой –Алиной. Бедная девка, пыхтя и отдуваясь, волокла за собой хозяйственную сумку–тележку, доверху наполненную бутылками.
Юля инстинктивно посторонилась, – Ты, что ящик купила?
–Полтора. Я же не электровеник, чтобы каждые десять минут в магазин гонять.
–А, чего сама? Водителей бы попросила или Егора