Шнурок. Михаил Викторович Позняк
в новом для себя мире. И с какого перепуга он принимал раньше бесконечное мозгоклюйство, необязательность и стремление довести любое дело до абсурда за признаки женской утонченности? Вот он, реальный пример подруги, с которой и в самом деле появляется понятие «вместе»…
Машина прогудела, притормозив у сдвижных ворот с непонятно что означающей аббревиатурой белым по зеленому. Их пропустили внутрь, и Странник выскочил у приоткрытой двери ангара, где уже метался взволнованный и растерянный Мстислав Валентинович. Увидав Тимофея, он вцепился ему в руку и потащил внутрь, изъясняясь сплошь какими-то междометиями.
– Да что случилось-то? – не понял увлекаемый им Странник.
– Кажется, у них получилось! – наконец сформулировал ученый.
– Ну и отлично. А что не так?
– Они исчезли! Ушли в переход и не вернулись! Первопроходцы долбанные!
Такого профессора Тимофей еще не видел ни разу, потому осторожно кивнул в ответ:
– Вот черт! Мне за ними идти, что ли?
– Подождите, сначала скажите мне, что именно вы перед собой видите!
Добежавший наконец-то до установки Странник остановился, словно уткнувшись в стену. Ощетинившееся медными обмотками кольцо тихо гудело, слегка попахивая озоном. А дальше, сразу за ним висел в воздухе ярким фиолетово-алым клубящимся тоннелем хороший устойчивый переход.
«Холодно, холодно, холодно в доме…»
Странника пробила дрожь, словно он и впрямь шагнул в морозильную камеру. Он повернулся к профессору, чувствуя, как трясутся руки и начинают стучать друг об друга его зубы:
– Сумеречный мир…
Остаток дня прошел для него словно в тумане. Чуть позже подъехал автобус, из которого вылезли Серега и Эдик в сопровождении группы каких-то молодых серьезных ребят, вооруженных до зубов. Он что-то объяснял им, отвечал на вопросы, даже пытался рисовать схемы на листах бумаги. Серега, видя его состояние, взял весь диалог на себя, периодически его сменял Эдик, объяснявший то, что он видел там со своей стороны.
Потом ребята откозыряли, выстроились перед кольцом и исчезли в фиолетовом тоннеле один за другим. А они вчетвером, вместе с Мстиславом Валентиновичем, остались ждать возвращения группы, хотя срок был определен достаточно большой, и поддерживать переход ученый был готов хоть неделю.
Через несколько часов Странник дернулся, будто получив удар по голове и пошатнулся, заваливаясь с кресла, на котором он сидел. Ярко сияющий круг, видимый только ему одному, ослепительно полыхнул и исчез. Восстановить переход на этом месте никому больше так и не удалось.
Глава 1. Джузеппе. Минск, Евразийская Конфедерация. Июнь 7684 года
В спагетти было явно что-то не так. Собственно, назвать это готовое блюдо в пластиковом корытце словом «спагетти» можно было только условно. Мама Кьяра явно не одобрила бы гастрономический выбор сына, да еще и подзатыльник бы отвесила,