Безымянная. Часть1. Путеец. Алексей Владимирович Павлюшин
повернулась и, открыв дверь, обратилась к коту, все так же сидевшем на деревянном ящике:
– Э-эй, Аркадий Гаврилович, выходите смотреть как на улице хорошо, – сказала она игриво и с легкой улыбкой.
Кот только презрительно зыркнул, видимо давая тем самым понять, что отвергает предложение, вместо этого перемялся с лапы на лапу и опустил голову вниз. Тогда девушка, подстегнутая по-детски азартным расположением духа, кажется совсем не желающая принимать этого холодного отказа, сорвала длинный прут и, отойдя за угол, принялась скрести его тонкой стороной по коврику, оставив при этом чуть приоткрытой дверь. Тут в Аркадии Гавриловиче моментально проснулся котенок и, судя по поведению, взял руководство на себя. Сначала он принялся следить за каждым движением прута, выкатив глаза и мотая головой из стороны в сторону, после привстал, чуть вытянулся и, потоптавшись на передних лапах, наконец не выдержал и сиганул, видимо имея четкое намерение разорвать обнаглевший прут. Здесь, прямо на словосочетании «Велком ту», его и ухватила девушка, сразу подняв на руки, сопровождая процесс стыдящей речью.
– Это ведь он – наш грозный защитник и безжалостный уничтожитель огоньков?! – тиская и поглаживая бедолагу по животу, приговаривала удачливая охотница. – Так и запишем, был сильным и смелым, а попался на слабости к азартным играм! – продолжала говорить с умилением девушка, глядя на совершенно опешившего от такой неслыханной наглости и отсутствия понятия о малейшей субординации, кота.
Быстро наигралась и опустила его на землю. С легкой улыбкой посматривая из стороны в сторону, предложила ему вместе прошмыгнуться по двору в ознакомительных целях. Но кот, по всей видимости, совершенно не собиравшийся изменять своему высокомерию даже под гнетом обмана и насилия, надменно отвернул голову, уже забравшись на скамейку, предпочитая беготне прием солнечных ванн.
Девушка между тем осмотрела двор, махнула рукой на недовольного кота и пошла по тропинке, повернув за дом.
– Да уж. Строение так, строение! – повторив строчку из записки, процедила она.
Сарай являл собой типичную постройку сельского типа, сооружавшуюся как временная, но оставшуюся на века. Вследствие длительной эксплуатации и наверняка в не меньшей степени прижимистости хозяев сарай оброс всяким хламом, в котором чувствовалась рука многолетнего и настойчивого труда несдержанного собирателя хлама. Сарай и ближайшие окрестности походили на помойку, но с хорошо читаемым порядком. Для начала по внешним стенам сарая, сколоченным из серых выцветших досок внахлест, поверху висел ряд из пяти проржавевших старых дырявых корыт, по виду которых, сравни каждое из них с датой выпуска, наверняка можно было отсчитать срок до Великой Отечественной. Под ними на длинных толстых гвоздях располагались лежащие друг на друге велосипедные и мотоциклетные диски, причем на некоторых из них лежали куски побитых погодой резиновых покрышек с растрескавшимся протектором и выдранным кордом. С крыши, крытой рубероидом, торчащим ошметками там и тут,