Ночи тайного агента. Киселев Иванович Георгий
вспомнил об украденном у медсестры шприце, прикинул, сколько удалось спрятать таблеток и решение окончательно созрело, само собой. Все гениальное предельно просто, но серые личности проходят, как слепые мимо очевидных решений. Таблетки легко растворились в воде. Этим раствором наполнил шприц, нетерпеливо ожидая вечернего обхода.
Лечащий врач во время вечернего обхода редко ко мне заглядывал, мое состояние не вызывало его беспокойства. Обычно наведывалась ко мне лишь медсестра. Даже утром и днем врачи меня обычно игнорировали.
Мой расчет оказался верным. Медсестра вошла с обычным набором: тарелочкой, стаканом и таблеткой, приправленными лживой улыбкой и не менее притворным приветствием. Не верю ни слову ее и врачей-шарлатанов. Лишь шарлатаны и недоумки узрят в гении ущербного психа.
Словно не заметив тарелочку, спросил:
– Сегодня вы одна, без врача?
– В этом нет необходимости. Диагноз поставлен, лечение определено. А вот завтра увидите своего врача. Именно на завтра назначен курс завершающего лечения.
«На завтра назначена корректировка личности. Корректировка – это же подмена мироощущения, можно сказать уничтожение личности. Завтра меня бы убили, сохранив лишь мое тело, имя, память и знания. Как все же вовремя я подготовил побег!»
Не говоря ни слова, без всякого сожаления (меня то они не пожалели), одной рукой крепко прижал девушку за шею, одновременно зажав ладонью рот. А второй рукой ввел свое снадобье медсестре в ягодицу.
Тарелочка выпала из ее рук, но я не дал их пустить в бой, перехватив ее предплечья освободившейся от шприца рукой. Медсестра возмущенно выпучила на меня глаза, но постепенно в них собрался туман.
«Начинает действовать», – мелькнула счастливая догадка, ведь я лишь предполагал о действии жидкости из шприца. – «Надеюсь не умрет. А, впрочем, какая разница?»
Постепенно тело перестало бороться, обмякло. Пришлось уложить его на полу. Не теряя время, снял с медсестры халат, накинутый на голое тело. А затем снял колготки. Она была хороша, но наплевать на девичьи прелести. Я не собирался ее насиловать, а лишь надеялся скрыть колготками волосатость своих ног.
Уже в белом халате уставился в зеркало, но оно мне не льстило. Выбирать не приходилось, и я решительно направился к двери, ведь великим всегда сопутствует удача.
Дверь не шелохнулась. У обычного человека поджилки бы затряслись, а я минимально включил свой изумительный интеллект. Вспомнил о дактилоскопической настройке дверей в лечебнице, и решение само опять созрело.
Подтащил обмякшее тело к выходу и приложил вялую руку к дверной ручке. В двери сразу что-то щелкнуло, и «сезам» открылся.
«Скоро весь Мир во всех временах склонится у моих ног! Гения не удержат никакие замки! Наполеон вернулся из заточения на сто дней, я же приберу к рукам Человечество навеки».
Совещание.
– Я не пойму, чем академия истории может помочь психиатрической лечебнице?
– Своим секретным