Семь смертей Эвелины Хардкасл. Стюарт Тёртон
Не принимайте близко к сердцу.
Слова его растягиваются, как резина. Он сомневается не только в моих заверениях, но и в том, кто перед ним. В конце концов, я уже не тот, с кем он был знаком, и, по-моему, он начинает подозревать, что я больше не желаю быть тем человеком. Еще утром я был на все готов, чтобы восстановить связь между нами, но Себастьян Белл, трус и торговец наркотиками, якшался с аспидами. Если Майкл был его приятелем, то как он может стать моим другом?
– Ну, я пойду, – говорит он, кашлянув. – Набирайтесь сил, старина.
Он еще раз стучит по дверной раме, отворачивается и присоединяется к потоку гостей.
Я смотрю ему вслед, обдумываю услышанное. Я почти забыл о том, как сегодня утром Анна бежала через лес, потому что предстоящая встреча на кладбище ужасает меня больше этого воспоминания. Однако же явно произошло что-то важное, сколько бы Даниель ни утверждал, что ничего не случилось. За Анной гнался некто в черном – наверное, тот самый лакей. Она каким-то образом осталась жива, как и я после вчерашнего нападения. Может быть, именно об этом она и хочет со мной поговорить? Обсудить нашего общего врага? Выяснить, почему он жаждет нашей смерти? Может быть, это из-за наркотиков? Ведь это очень дорогое удовольствие. Может быть, Анна – моя помощница и это она забрала их из сундука, чтобы не достались злодею. Заодно это объяснило бы и шахматную фигуру. А вдруг это какой-то условный знак?
Достаю из шкафа пальто, наматываю вокруг шеи длинный шарф, надеваю пару теплых перчаток, кладу в карман нож для писем и шахматную фигуру и выхожу из спальни. Ночь морозная, студеная. Глаза привыкают к темноте. Вдыхаю свежий воздух, все еще влажный от недавнего дождя, иду по дорожке вокруг дома к кладбищу.
По плечам разливается напряжение, под ложечкой сосет.
Лес меня пугает, но свидание на кладбище пугает еще больше.
Когда я пришел в себя, то хотел лишь узнать, кто я такой, а теперь вчерашнее кажется не трагедией, а благословением. Потеря памяти дала мне шанс начать жизнь заново. Может быть, встреча с Анной вернет мне память? Уцелеет ли моя новообретенная, наскоро сконструированная личность в потоке воспоминаний о прошлом?
Или он меня сметет?
Мысль давит мне на плечи, заставляет вернуться, но я не могу побороть того, кем я был, если просто сбегу из созданной им жизни. Надо быть твердо уверенным в том, кем именно я хочу стать.
Сжав зубы, иду по тропинке между деревьями, мимо хижины садовника. Окна домика темны. К стене прислонилась Эвелина, курит сигарету; у ног стоит зажженный фонарь. На ней длинное бежевое пальто и резиновые сапоги, что странно контрастирует с синим вечерним платьем и бриллиантовой диадемой в волосах. Вообще-то, Эвелина очень красива, но почему-то стесняется своей красоты.
Она замечает, что я это замечаю.
– Не было времени переодеться после ужина, – смущенно поясняет она, отбрасывая сигарету.
– Что вы здесь делаете? – спрашиваю я. – Вас же ждут на балу.
– Я сбежала. Не хочу пропускать самое интересное. – Она затаптывает сигарету.
– Это опасно.
– Тогда тем более глупо