Тайна старинного зеркала. Фантастическая повесть в четырех книгах. Людмила Романова
бутылка пустая! – засмеялась Танечка. – Под стол ее, под стол. Они выпили последний бокал на брудершафт и поцеловались, после чего Танечка снова покраснела и засмеялась, немного подняв плечики.
Им стало грустно оттого, что шампанское так быстро кончилось.
Танечка, посидите здесь минут десять, я сбегаю за добавками, – сказал Виктор, вставая со стула.
– Нет, – надула губки Танечка. – У нас же есть спирт, и есть ананасовый сок, подставляйте стакан, сейчас будем пить коктейль.
– Танечка, вы прелесть, – Виктор, посадил ее себе на колени и, поцеловав в щечку, чокнулся бокалом, в котором плавали кусочки ананаса. Они выпили коктейль также одним махом, и Танечка, не удержавшись на коленях Виктора, потому что он полез за кусочком курочки, вдруг упала ему в объятия, и он, поймав ее губы, поцеловал их,
– Будем танцевать, – сказала она, выбравшись с колен Виктора, и задернув занавески, потянула его на танец. Приемник источал звуки песен Круга, и они, подпевая певцам, виляли бедрами и вытянутыми руками.
– Заходите в мой дом! – пели они вместе с певцами. Им было смешно и хорошо. Было легко и весело. Танечка вы прелесть, какая же вы прелесть, целовал Виктор ее ручки. Они снова подлили себе спирта, предварительно разбавленного соком в свои еще не опустевшие стаканы и чокнувшись в танце, продолжали и пить и петь, и танцевать.
– Нет! – я больше так не могу, – подумал Виктор, падая на кровать, вместе с Танечкой. Они даже не сняли с себя одежды, как поняли, что все уже произошло.
– Танюш, ну подожди не уходи, – тянул ее за руку Виктор.
– Нет, нет, – с дикцией, измененной под воздействием многочисленных коктейлей, сказала Танечка. – Встретимся завтра, если вы, конечно, этого захотите, подняла она пальчик и, поправив юбочку и прическу, вышла из номера. Виктор упал на подушку и очнулся только уже утром.
Голова болела как после тройного удара о дно. Он с трудом пошел в душ, но после него, уже выглядел бодрым. На завтрак! – подумал он. И на море. Нужно освежиться. А рана? Он вдруг вспомнил про нее.
Бинты валялись рядом с кроватью, а на месте удара, красовалась засохшая болячка.
– Как на собаке, – подумал Виктор, усмехаясь на то, что он помнил из вчерашнего вечера, и раздумывая, как ему себя вести теперь с Танечкой. – Так и до привода в милицию можно докатиться! Он вспомнил, как хотел прыгнуть с балкона, чтобы сорвать цветок для Танечки, как хотел сбегать еще в магазинчик, смело шагнув, в черноту спящего города. Слава Богу, Татьяна Сергевна была на высоте и совершенно трезвая. – Ну, девчонка, – подумал он, плывя к бую. – Не плохо бы и повторить. Ой, а стихи то я ей не прочел. Вот и причина! – обрадовался этой мысли Виктор.
– Татьяна Сергеевна, – вошел он в кабинет, – посмотрите мою рану.
Татьяна Сергеевна сидела в кабинете с ярко накрашенными губами, имеющими пухлость выше знакомой Виктору. На шее у нее, не смотря на жару, красовался платочек, такой же яркий как она.
Рядом