Тайна старинного зеркала. Фантастическая повесть в четырех книгах. Людмила Романова
к своим мозгам, и теперь «Я» пользовалось этим очень умело и часто. Он сам закалил и вырастил свое «Я», помог ему адаптироваться с этим миром, со способом выражения мыслей и возможностью вести беседу. И теперь их было двое. Он телесный, и его Я, которое он никогда не видел.
Он, как-то, пробовал представить, как выглядит его «Я», но, увидел только какой-то сгусток серо-дымчатого цвета. Это «Я» виделось ему, воздушным, как облачко, легким, как туман, но, все же, ощутимым.
И так, его «Я» существовало, уже по двум признакам. По своим собственным суждениям, и по маленькому электрическому полю, которое не было опасно для его вместилища, но, все же, отделяло себя им от него, по пока неизвестным нам причинам, возможно чтобы не произошло полного слияния. И, что очень вероятно, для своей собственной безопасности, и возможности сбежать, когда оно посчитает нужным.
***
Это было его первое открытие. Но, оно не подкреплялось ничем вещественным, кроме его интуиции и его обостренного, внутреннего чувства. Он и сам, мог в некоторые моменты, сомневаться в присутствии внутри себя полноправного своего Я, и уж тем более, никому об этом не рассказывал. Тогда он жил на бывшей Блиновке, не далеко от больницы Кащенко и наслушался множество рассказов о ее пациентах, потому что его соседка, тетя Варя, работала там нянечкой, и каждый день приносила всякие новые рассказы о несчастных больных.
– И, ведь, посмотришь, не скажешь, что они больные, – говорила тетя Варя, сидя на лавочке возле дома. – Как начнут рассуждать, профессора! Один все про то, как с ним картина разговаривала.
«Она, говорит, впитала в себя энергию художника и оригинала. А моя внутренняя субстанция очень тонкая, вот я и слышу, как она со мной говорит. Для этого нужно иметь чистую и тонкую душу. А вы, говорит, просто слишком, материальные, кроме барахла и денег у вас в голове ничего нет.»
– И чего же она тебе говорит, милый? – спрашиваю его я.
– Многое. Она ведь, знает мою бабушку, и та через нее оттуда мне привет посылает. Говорит, чтобы я пока что лежал здесь и на свободу не просился. Переворот в Москве будет. А ты можешь в нем погибнуть. Отсидись, – говорит. Притворись, что ты больной. Я и притворяюсь. Я же здоровый. Что я не понимаю, что врач меня за психа держит, все вопросы свои, дурацкие задает, только я не такой глупый, как он думает. Это я такую роль играю, больного. А что, и пенсия моя сохраняется, и потом много денег накопится! А все в перевороте свои денежки потеряют. Так что, я пока что здесь полечусь еще. Таблетки сейчас ведь дорогие, а я их забесплатно глотаю. Вот так!
– Говорят, у него дом сгорел, и бабушка в нем парализованная лежала. Вот он и свихнулся. Бабушка-то раньше из богатых была, у нее картины настоящие остались. Так и они сгорели. Это такая сумма, говорят на миллион! Вот он и сдвинулся от горя. У него теперь ни дома, ни богатства. Бабка-то и так бы померла. А ему, видно, ее жаль очень. Да у нас таких много!
– Кто, на корабле в космос летает,