Дом на перекрестке (сборник). Милена Завойчинская
женщина с идеально уложенными волосами. Она прошла всю войну и дошла до Берлина, имела множество боевых наград. И уже потом, после войны, вела очень активную жизнь. А какие у нее были трофейные наряды! Закачаешься! Шелковые, шифоновые и бархатные платья, расшитые бисером, меховые горжетки, крошечные сумочки. Что-то она привезла сама, что-то уже позднее получила в виде помощи от американцев, так как прадедушка, которого я уже не застала, занимал не последнее место и был каким-то начальником. А ее наряды я очень любила доставать из большого чемодана, куда она спрятала их, когда состарилась, и примеряла, воображая себя принцессой.
Пока она была жива, много со мной играла. Когда я ходила в ясли, прабабушка Лиза сделала мне из проволоки и какой-то тоненькой ткани крылышки, расшив их бисером и блестками. Я надевала их, и мы играли в фей. Я была феечка юная, а она взрослая Фея Радуги. И ее любимая фраза: «Все мы немножко феи».
– Помню. – Я улыбнулась. – Мам, а ее вещи сохранились? Помнишь ее платья?
– Да. У меня рука не поднялась их выбросить. На антресолях, в чемодане. Там же и твои крылышки, кстати.
– Да ты что?! – рассмеялась я. – Я заберу их – и вещи, и крылышки.
– Какие крылышки? – заинтересовался Эйлард.
– Мои, фейские.
– Какие? – у него округлились глаза. – Ты фея? – И отпил из чашки.
– Все мы немножко феи, – хором ответили мы с мамой и захихикали. А Эйлард поперхнулся чаем, с трудом откашлялся и впился в меня взглядом.
– Я покажу. – Мы с мамой переглянулись и снова рассмеялись: такой комичный вид был у мага.
А потом я пошла разбираться с вещами в своей комнате и рассортировывать их по пакетам и коробкам, а мама утащила Эйларда. М-дя… Он, бедный, и не знал, что ему предстояло. А светили ему развлекушечки в виде фотоальбомов и маминых комментариев: «А это Вика в ясельках», «А тут Вика пошла в первый класс», «А это Вика на выпускном», «А тут Вика закончила институт», «А тут Вика с А… впрочем, это не важно, мерзкий был тип», – и все в таком духе. Я только застонала, увидев, как она с улыбочкой достает первый фотоальбом, но бороться с ней бесполезно, так что я ушла.
Вечером приехал папа, и началась вторая часть Марлезонского балета с представлением Эйларда, а затем многозначительные переглядывания родителей. И все бы ничего, но приближалась ночь, и встал вопрос о том, куда укладывать спать свалившегося как снег на голову гостя. Квартирка у нас хоть и трехкомнатная, но комнаты эти размером с коробку от холодильника. И единственная более-менее большая – гостиная сейчас была вся заставлена мебелью, пакетами и ящиками с вещами, которые переместились туда из спальни родителей и моей комнаты. А потому спать в ней Эйларду не представлялось возможным. Чему мама была и рада, судя по ее лицу, когда она извинялась перед гостем, что спать ему придется в одной комнате со мной. Я украдкой погрозила ей кулаком, но разве мою маму этим можно смутить? Она с невинным видом поставила раскладушку, выдала комплект постельных принадлежностей и, посмеиваясь, удалилась.
Себе я разложила диван, затем постелила магу, ожидая споров и поползновений,