Дочки-матери. Пьеса. Антонина Евстратова
идет по своему двору, на её плече литовка. На встречу ей бежит Тоня – ее внучка.
М а т р е н а. Ну, слава Богу, значит дома всё хорошо.
Т о н я. Мама-мамочка! (Обхватывает Матрену худенькими ручками, и прыгает на тонких ножках). Я Розку пригнала домой!
М а т р е н а (гладит её кучерявую, кипельно-белую головку). Молодец, Танина, ты так быстро выросла, уже помогаешь мне по хозяйству, а совсем недавно, была маленькая, как кукла, а теперь вон какая, уже за коровой сама ходишь!
От ее похвалы Тоня была самая счастливая, громко смеётся и прижимается к Матрене.
(С нежностью смотрит на нее). Что ждет тебя в жизни? Если с самого первого дня появления на свет Божий, была нежданной и нежеланной! (Тяжело вздыхает, невольно появились слезы, приподнимает девочку на руки и крепко прижимает к своей груди, дрожащим голосом еле слышно). Я никому тебя не отдам, никому, никому, я люблю тебя больше своей жизни!
Т о н я (смотрит на плачущую мать, и не понимает, почему она плачет и говорит, что никому ее не отдаст). Мам, не плачь. (Обнимает за шею, дрожащим голосом). Почему ты плачешь, мам?
М а т р е н а. Я не плачу. (Обращает свой взор за горизонт). Нам Розку пора доить, пойдем, помощница, хозяйничать будем, видишь, Васька ждет молоко!
Т о н я (бежит к плетню снимает с него алюминиевую пол-литровую кружку, садится на корточки рядышком с Матреной и подставляет ее под соски огромной коровы, смотрит на кота). Сейчас, Вася, мы с тобой поужинаем!
(Молоко через минуту наполнило кружку до краев, а сверху поднялась пушистая пена, затем, не отходя от Матрены, с удовольствием пьёт маленькими глоточками, сопит в кружку, а в горле слышно, как глотает его, на секунду оторвавшись, смотрит на кота). Не бойся, Вася, я обязательно поделюсь с тобой! (Напившись, облизывает губы, а что осталось на донышке, выливает в баночку коту).
Ее радовало хорошее настроение Матрены, но это было очень редко. Одно смешило её, она часто вспоминала соседку Феклу, как та испугалась радио.
После ВОВ, в деревне во всех избах проводили радио и всем безвозмездно выдали редукторы, это были круглые, большие черные тарелки, которые вешались на вбитый в стену гвоздь.
Все жители ждали включения трансляции, так как никогда не видели и не слышали, чтобы тарелка говорила. Жители не получившие тарелки, пришли к Фекле, чтобы посмотреть на это чудо.
Двор погружается во тьму. Комната Фёклы набирает свет.
В доме Феклы.
Любопытных набралось полная изба. Те, кто моложе, сидели даже на печи, опустив босые ноги, а кому не хватило места стояли в сенцах и на улице.
Никто не верил, что тарелка заговорит, со всех сторон комнаты доносились разговоры, перекрикивали друг друга, переспрашивали. Было очень шумно и похоже на жужжание роя пчел.
М у ж ч и н а первый. Все это брехня! Как это тарелка будет говорить! (Смеется). Ну и придумают же, во брехуны, а ешо городские!
М у ж ч и н а другой. А может не брехня! «Обождем, осталось не долго ждать!».
Фекла, как хозяйка избы, могла позволить себе