Дочки-матери. Пьеса. Антонина Евстратова
белая бархатистая кожа, густые светло-русые волосы, черные брови в разлет, будто взмах крыльев птицы! А глаза, я за свою жизнь не видела таких глаз! Жалко, что у меня нет сына, а то взяла бы ее в невестки!
Д е в у ш к а п е р в а я. Да, ты права, бригадир, – ей бы на подиуме красоту показывать, а не коров доить! Высокая, ноги от ушей растут, фигурка выточена, ну прямо загляденье!
Д е в у ш к а д р у г а я. Что, правда, то, правда, ни к чему не прикопаешься!
Б р и г а д и р (берет небольшое зеркало). А тут ни кожи, ни рожи! (Смотрит на свое отражение и комментирует). Нос на десятерых рос, глаза как у вороны, губы как у лошади, даже смотреть не хочется! (Бросает зеркало на стол, отворачивается лицом к стене).
Занавес.
КАРТИНА ПЯТАЯ
ОТ СЕБЯ НЕ УБЕЖИШЬ
Лица: Мария, Нюра, бригадир, женщина, Шурка-мосол.
Действие происходит в палатке, обстановка кровати и стол. Затем около палатки. Обстановка вокруг трава. Затем на лугу. Обстановка трава, кустарники и дерево. После у костра, обстановка на костре варится пища. Потом в забоке. Обстановка валежник, заросли кустарника.
Конец мая месяца. Утро.
М а р и я (как всегда, раньше всех, закончила дойку, идет в палатку, почувствовала тянущие боли в низу живота, присаживается на корточки, боли прекратились, через полчаса повторились и снова исчезли, про себя). Ну, что же это такое? (Не раздеваясь, прилегла на кровать, засыпает, но сон был недолгим, острая боль вынуждает громко вскрикнуть). Господи! (Хватается за живот). Почему так больно? Неужели так рожают?
Палатка погружается во тьму, улица набирает свет.
Мария выбегает из палатки, смотрит по сторонам.
М а р и я. Слава Богу, никого нет, надо бежать куда-нибудь подальше отсюда!
Спускается в низину крутого луга, где её никто уже не увидит и не услышит. Схватки то появлялись, то пропадали, но ненадолго, с каждым разом, они были чаще, острее и продолжительнее. Вскоре боль стала нестерпимой. Кричит громко и мучительно. Крик подхватило утреннее эхо и разнесло по всей округе, а перепуганные птицы покинули свои гнезда.
(Про себя). Хорошо, что я одна, никто ничего не узнает. Теперь, где бы укрыться? (Обводит взглядом вблизи растущие кустарники, среди них видит не высокое ветвистое дерево калины, через боль и слезы доходит до него, рвет траву, стелет и ложится под ним, накрываясь платком).
Дерево погружается во тьму. У костра набирается свет.
Большой костер.
Женщины, переодевшись в свои платья, встали у костра, где доваривалась затируха. Это блюдо готовили на одном молоке, оно очень вкусно, и любили его и взрослые и дети.
Б р и г а д и р. Девчата, накладывайте себе сами, ешьте пока горячая!
Девушки не заставили себя долго уговаривать, быстро опорожнили котел и разошлись по палаткам.
А, где Мария? Затируха ее