Инквизитор. Мощи святого Леопольда. Борис Вячеславович Конофальский
на воде и хлебе в келье молится.
– Что ж совершил? Отчего паства пастора бить дубьём стала?– Спросил архиепископ с интересом.
– Во время исповеди, пьян был и мирянке персты ввёл в лоно, а сам целовал её в шею, на том был пойман мужем и братьями его, так как мирянка стонала.
– Мерзость какая, это он в храме учинил?
– В храме, монсеньор, а мирянка при том беременна была, и то с ним не первый случай, за год до того, ещё одну мирянку, незамужнюю, к блуду склонил, хорошо, что мирянка молода ещё была, пришлось отцу ее, из казны прихода денег давать.
– Вот пусть он и едет в чумную яму. Сгинет – туда ему и дорога, а не сгинет, скажи, что оставим, отлучать не будем, и без клейма обойдётся. А ты пиши головорезу, чтобы не гнал его, что бы принял. Пусть идут судьбу свою пытают.
– Монсеньор..,– начал приор, он был не согласен с решением архиепископа.
– Хватит, – оборвал его тот,– докучаешь, ступай.
Канцлер его высокопреосвященства молча поклонился и пошёл прочь. И молился по дороге, что бы отогнать от себя беса злобы.
На заре, все уже покинули комнату. Кавалер один остался, нежился в перинах, ожидая Ёгана с водой и чистой одеждой. Он слушал, как за стеной пела Хильда, наверное, волосы чесала, и ей тихонько подпевала Агнес.
Как на кухне повар ругает поварёнка, как стучит коваль в конюшне малым молотком, перековывает коня. Как перекликаются бабы на улице, собираясь идти в церковь на утреннюю службу. А он ждал вкусного завтрака, и мог бы почувствовать себя счастливым, но у него не шло из головы дело. Он всё чаще и чаще думал он нём. Он думал о чумном городе. Он не давал ему покоя. Он засыпал с мыслями о нём и просыпался с ними же.
Ёган принёс воды и одежду, прежде чем он ушёл, кавалер сказал:
– Позови Агнес.
Сам стал мыться. Девочка пришла тут же, поклонилась, села на кровать, сидела, молчала, ждала, пока кавалер заговорит. А тот расплёскивал воду, умывался и тоже не спешил говорить. Девочка старалась смотреть мимо него, чтобы не видеть запретного. Наконец стал вытираться, взял одежду, и только надев штаны произнёс:
– Я скоро уеду.
– Я знаю. Все знают.– Всё ещё смотря в стену сказала Агнес.
– Все знают? – Удивился Волков.– И что говорят?
– Говорят, что в чуму поедете.
Он вздохнул, после того как солдаты Литбарски отказались, вряд ли это был для кого-то секрет. И продолжил:
– Вы с Брунхильдой останьтесь здесь.
– Я знаю.
– Поживёте тут, пока не вернусь. Денег вам оставлю, но не много, тебе оставлю, ты не трать и Хильде не давай.
– Я работу поищу, мне много денег не оставляйте.
– Пока не ищи, вернусь, сам тебе найду.
– А вы не вернётесь,– сказала девочка спокойно, и даже не глядя на него, она теребила красную ленту.
– Что? – Как будто не расслышал Волков.– Что ты сказала?
– Вы не вернётесь,– также спокойно продолжала Агнес,– и все кто с вами пойдёт тоже сгинут.
– В шаре увидала?
– Да, стекло показало.
– И что ж там