Феечка. Наталия Терентьева
общая беседа, так же, как была и в классе. И некоторые, особенно мальчики, ленятся писать в личку, открывают беседу и там пишут вообще все подряд, даже то, о чем лучше никому не рассказывать, но это мальчики, и они сейчас такие по развитию, какой я была лет в тринадцать, когда собиралась стать машинистом поезда дальнего следования, чтобы ездить по всей нашей огромной стране – я бы попросилась, к примеру, на поезд Санкт-Петербург – Петропавловск-Камчатский и ездила бы, ездила, возила бы людей, ощущала бы себя очень нужной. Я долго представляла себе, как я веду поезд, за моей спиной – много людей, я обязана их привести в правильное место, они мне верят, на меня надеются… И наверное, это в результате повлияло на мое решение стать министром культуры, для этого мне даже пришлось поехать в Москву поступать в МГУ. Ведь нельзя же быть министром культуры без хорошего образования.
– Идешь? – без предисловий спросила меня Ульяна по телефону.
– Иду, – тоже без выкрутасов ответила я. А что крутить? Мы друг друга поняли.
– Встретимся на Старом Арбате у театра Вахтангова. Знаешь, где это? Найдешь?
– Найду.
Я вообще-то сама приехала из северной столицы, где тоже – метро, где тоже много улиц. Но я знаю эту фанаберию москвичей. Им очень смешно, когда в их выросшем когда-то без всякого плана городе и продолжающем расти по тому же принципу – где есть свободный пятачок, там и построим – кто-то не может найти нужный дом. Точнее, глубоко в схеме Москвы есть удивительный план. Если посмотреть с высоты полета на ночную Москву, то можно и увидеть несколько неровных окружностей, и двенадцать неровных линий, расходящихся из центра под разными углами. Но внутри – безалаберность и нагромождение разнородных зданий. Если и был когда-то чертеж, он со временем стерся.
Ульяна вчера говорила, когда нас осаждали мальчики-философы, что есть районы города, где она никогда не бывала, и таких районов – много. Некоторых названий новых станций метро и новых отдаленных районов не знают сами москвичи. У нас не так. И я, в отличие от некоторых петербуржцев, не мечтаю, чтобы к нам переехало правительство и президент. За ними сразу потянутся все – торговцы и банки, клубы и всякие мародеры, желающие легкой наживы. У нас самих этого добра хватает, а будет в разы больше.
Ульяна неожиданно красиво оделась. У нее есть очень эффектные вещи, но она редко их надевает. Она бежала навстречу мне в расстегнутой куртке, опаздывая. Под курткой виднелся красивый короткий пиджачок из светлой кожи, тонкая пастельно-розовая блузка с воротничком, расшитым продолговатым розовым бисером. Брюки тоже были необычные, я раньше у нее их не видела. Черные обтягивающие джинсы с огромным вышитым белым цветком на одной ноге, который элегантно спускался по ее бедру. У меня таких вещей нет. И не потому что мы бедные. Мы – не бедные. Я учусь на бюджете, и Ульяна учится на бюджете. Мы не голодаем, и Ульяна – не явный мажор. По крайней мере, шофер ее не привозит, и сама она не подкатывает к МГУ на легкой спортивной машине, продав которую, можно отремонтировать