Неизвестный Поэтъ XIX века. Джабраил Муслимович Мурдалов
жизненном пути,
Младенцем сирым, лет пяти;
Но к старцу доброму попался.
Героя нашего он взял
Из чистого благодеянья,
Он сердце дать ему желал
И верный капитал: – познанья;
Хотя процент с него, порой,
Бывает: горести с сумой.
Старик старался понемногу
Его заставить полюбить
Образования дорогу
И им уме руководить.
III
Начало горькое ученья
Давно оставил Леонид
И всеблаго просвещенья
Уж сладкий плод его манит.
Его не мешала света тьма,
Он чтеньем, – лестницей ума,
Стремился тихо к совершенству.
Не редко старца разговор,
Его беседы и сужденья,
Его благие наставленья
И с целью заведенный спор,
Производили впечатленья
Писали сердцу приговор.
Учился он весьма прилежно,
Стараясь ласки заслужить,
Старик любил его так нежно,
Как только сына мог любить;
Когдаж, порою, в затрудненье
Вводил учителя предмет,
Сам ученик давал ответь
Предупреждая объясненье;
Какой-то в нем однакож сон
Все замечали с малолетства:
Забав, увеселений детства,
Невольно удалялся он.
Его лелеяли, ласкали,
К бедам несчастье не вело,
Но было, милое чело
Покрыто дымкою печали.
И в этом непонятном сне,
Черты прелестные блестели,
Глаза у юноши горели,
Как угли черные в огне.
Вдали от шумного волненья,
В одних окошках видя свет,
Он в тишине уединенья
Достиг четырнадцати лет;
Не редко, получив свободу,
От дела, в праздные часы,
Любил смотреть он на природу
И наблюдать ее красы:
Едва луч солнца животворный
Зарю на небе зажигал,
Он, посетив поток нагорный,
В немом восторге утопал.
Пренебрегая крутизною,
Тропы неверной кривизною,
Взбирался он на темя гор
И вдаль вперял свой жадный взор,
Пленяясь утра красотою;
Любил он капли обретать,
Природы слез, – росы перловой
И в свод небесный, бирюзовой,
За нею мыслью улетать.
Производительницы милой
Он книгу дивную твердил,
Ее чарующею силой
Невольно увлекаем был;
И мудреноль, что восхищала
Она, волшебница, его,
Что мать ребенка своего
Сосцами нежными питала?
Богат красот ее предмет,
Ее источник брызжет сильно:
Оттуда черпает обильно
И живописец и поэт.
Он был так мирно услаждаем,
На лоне матери, родном,
И в сердце сумрачном своем
Невольно ей воспламеняем.
Так, зажигательным стеклом,
Лучи сосредоточив