Невезучая. Светлана Ивановна Усачева
от моего тона приподнял в удивлении бровь, а насмешливая улыбка вновь появилась на его губах.
Меня же, можно было теперь разве, что танком остановить.
– Целый день при встрече со мной на Ваших губах играет циничная улыбка, постоянно язвительные замечания в мой адрес. Вы мне надоели до чертиков!
– Вот как! – лаконично усмехаясь, заявил он – Не хотите по-хорошему, так ходите пешком. – Он резко захлопнул дверцу, и развернулся уйти. – Кстати, – вновь обернулся он лицом ко мне, – не вижу Ваших покупок, которые должны были отягощать Ваши руки. Но я так и предполагал, что это уловка, чтобы избежать близкого общения со мной, чтобы быть подальше от меня. Вы что, боитесь меня? Думаете, я кусаюсь?
– Казанова, – выпалила я.
Закинув голову, Олег Петрович раскатисто рассмеялся в ответ на мое замечание. Он так громко смеялся, что прохожие остановились понаблюдать за ним, усиленно размышляя, что его так могло рассмешить. Такая тяжелая жизнь сейчас, а этот стоит посреди улицы и ржет, как лошадь, скорее всего, думали они. А с другой стороны, чего бы ему ни ржать, имея классный прикид и крутую тачку?
– Ладно, – оборвал он резко свой смех, – продолжим дискуссию в машине, – сказал он и в мгновение ока затолкал меня в машину, что я даже не успела слова сказать.
А была-не-была, сказала я себе, наблюдая, как мой шеф обходит машину и садиться рядом на водительское место. В конце концов, надо выяснить из-за чего наше поведение при встрече друг с другом становится неадекватным, и разбежаться.
Когда он завел двигатель, я попыталась начать разговор, но он меня резко оборвал:
– За рулем не разговариваю.
От такого замечания я сжала так крепко зубы, чтобы вновь не сказать какую-нибудь гадость и припомнить ему, что он, в свое время, ведя автомобиль, отчитывал меня, как школьницу. Раздражение волной поднялось во мне, и чтобы не показать насколько меня разозлили его слова, из-за чего затрепетали у меня даже ноздри носа, я отвернулась к окну. Молчание густым туманом повисло в машине. Я не заметила, как мы доехали до нашего дома, так как мыслями ушла в себя. Только, когда на меня пахнуло мужским одеколоном, я пришла в себя и резко вжалась в сиденье, увидев, что Олег Петрович, чуть прижавшись ко мне, тянется рукой через меня, как я поняла, чтобы открыть дверцу.
– Благодарю, – процедила, резко выскакивая из машины.
– До вечера, мисс недотрога, – с сарказмом в голосе сказал он, и захлопнул за мной дверцу автомобиля.
– Не дождешься, – пробурчала я на ветер, идя к дому.
Первое, что услышала я, войдя в дом, вновь было злосчастное приглашение к соседям на ужин.
– Это так приятно, – добавил отец.
Я скорчила гримасу недовольства, но отец этого не заметил, так как продолжал свой монолог.
– Из-за меня ты вообще не выходишь из дому, сидишь, как бука дома, так и в старых девах можно остаться.
– Но, если я выйду замуж, ты останешься один, – заявила в ответ, и скинула сапог с правой ноги.
– Ты