Невезучая. Светлана Ивановна Усачева
на плечо, понеслась к машине.
– Ой, спасибо, Петр Григорьевич, – воскликнула я, запрыгивая на заднее сиденье. Я с благодарностью, подняла взгляд от ручки дверцы, которую захлопнула, на шефа и столкнулась с холодным взглядом своего утреннего оппонента, про которого усиленно, старалась забыть.
Он усмехнулся, и, устремив свой взгляд вперед, завел двигатель. А Петром Григорьевичем, моим непосредственным начальством, в машине и не пахло. Как только, я обнаружила это, первым моим действием было выйти из машины, что я и попыталась сделать. Но быстро нажать на ручку дверцы мне помешали, сумка, сползшая с плеча, и обувь в моей руке. Добравшись до ручки, я стала упорно на нее нажимать, но дверца почему-то не открывалась.
– Ручку сломаете, – донесся до меня ленивый бархатный голос. – Дверцы автоматически заблокированы.
– Откройте, – процедила я сквозь зубы, – или я разобью стекло.
– Бейте, – равнодушно сказал, мой похититель, и вывел со стоянки автомобиль, – Вам же и придется платить.
Метод терминатора, конечно, был мне не по карману. В этой машине, я разве только за ручку одну могла оплатить из своего кармана, поэтому я затихла снаружи, но, кипя изнутри, злясь, процедила:
– Что Вам от меня нужно?
Олег Григорьевич взглянул в зеркало заднего обзора, чтобы посмотреть на меня. Видок, я думаю, у меня был еще тот. Вся запыхавшаяся и растрепанная в битве с дверцей, и поминутно, нервно поправляющая, соскальзывающий с плеча ремешок сумочки.
– Поговорим о моем отце, – жестко заявил он.
– И надолго ваш разговор затянется? Меня дома ждет на обед отец.
– Две минуты.
Он замолчал, ну, а я, ни за что не стала бы первая затевать разговор, разве, что силой меня заставили бы. Так что я ждала, и думала, что же он мне хочет сказать о своем отце.
– Вы знаете, что мой отец женат? – тон, каким был задан этот вопрос, меня удивил, в нем была агрессия.
– Ну, да. Я и маму Вашу, Анастасию Юрьевну прекрасно знаю, – стараясь не обращать на его провокационный тон, спокойно ответила я.
– Значит, прекрасно, – протянул с ехидцей в голосе он.
– Так, мы же соседи, почему бы и нет? – недоумевая, что за допрос устроил он мне, спросила я.
– Вы яркая лицемерка, – жестко бросил он.
От такого комплимента, я в удивлении разинула рот. Придя в себя, я разозлилась, и мой мозг стал усиленно думать, как ему в ответ съязвить понаглее и нахальнее. Но ничего на ум ни шло, а он тем временем продолжал издеваться надо мной.
– Вы подбираетесь к моему отцу мелкими шашками. Бесконечная, наивная улыбочка! Смущенные красивые зеленые глазки!
«Вот, гад! Где он нашел у меня красивые глаза? За двадцать пять лет своей жизни, сколько раз смотрелась в зеркало, ни разу в своем отражении не видела никакой красоты», – подумала я, а этот нахал, продолжал обливать меня грязью дальше.
– А отец, мой. Как о Вас высказывается. Так что? Дальше осталось ждать только адюльтера? Богатства захотелось?
Я