Предел совершенства. Ольга Игоревна Черных

      После завтрака Шон дал мне пакеты с одеждой их компании из четырёх человек и напомнил, чтобы я взял для себя постельное бельё. Опустив голову, я вышел из комнаты.

      Здесь столько народа, и все кажутся на одно лицо. Вот только среди этих пустых лиц я не могу найти того самого: любимого и желанного… Пока я спускался на лифте, успел заметить разницу между всеми этими людьми и Шоном. Она очевидна. Если появится возможность, нужно сказать своим соседям, чтобы они перестали выделяться из общей массы.

      На первом этаже стали собираться жители Корпуса с такими же бумажными пакетами в руках, как и у меня. То, что в холле все четыре стены зеркальные, я ещё увидел вчера. Странно, что никто в них не смотрится. В правилах нет запрета на это. На них действует подавляющая сыворотка. Чёрт, да они же все, как неживые. Никто не улыбается, никто не смеётся, лишь некоторые стоящие в очереди коротко перешёптываются. Непривычно видеть людей такими тихими, покорными и одинаковыми, ей-богу, я не вру. В Пефоме их бы не приняли в свою компанию и даже не пригласили бы на чашку кофе. Мне начинает здесь нравиться… Нет окон под потолок, нет суеты и нет проблем. Пугает, что здесь нет личной жизни. Только работа и подчинение. Зато меня никто не узнаёт и не просит автограф. Я даже буду скучать по навязанной популярности.

      Пока я размышлял, настал мой черёд заходить на склад. В этом небольшом помещении пахнет стиральными порошками вперемешку с пылью. На стенах висят полки с одеждой, разложенной по полу и размеру, а в центре комнаты сидит мужчина в зелёном костюме за столом. Я сразу его узнал, хоть он и немного постарел. Эдвард Грин. Это о нём велась речь в книге правил. Пару лет назад, когда я жил в родительском доме, он несколько раз приходил к нам на ужин. Мать с отцом редко с кем-то ведут себя, как с равными, но в разговорах с мистером Грином у них практически отсутствовало присущее высокомерие. Всё потому, что он является мэром этого города. Я даже не мог предположить, что этот с виду добрый мужчина может иметь отношение к эксперименту…

      Я не могу показать Грину, что узнал его, тем более он сам молчит. Вместо приветствия я произнёс фразу, которой несколько минут назад научил меня Шон:

      – Один комплект постельного белья и пять комплектов одежды, пожалуйста, – и поставил на стол четыре бумажных пакета в обмен на свой заказ.

      Хоть я и старался отвести взгляд от старого знакомого, всё же заметил, что его лицо не выражает прежних эмоций. Он всегда был весел и разговорчив, а сейчас на его лице застыла дежурная улыбка. Почему вместо того, чтобы управлять Далласом, он сидит здесь и меняет преступникам одежду? Он же подвергает себя опасности. Или нет?

      – Вы у нас недавно, Томас? – спросил Грин чужим, отстранённым голосом, намеренно подчеркнув моё имя.

      – Второй день, сэр, – ответил я. Надеюсь, что верно к нему обратился.

      Грин больше ничего не сказал, а лишь протянул мне пакеты, подписанные нашими именами. Я кивнул, расписался в бланке,