Печальные тропики. Клод Леви-Стросс
испанской короны от притязаний Португалии.
На севере и на западе примечательны несколько горнопромышленных городков. На сегодняшний день они заброшены, однако их разрушенные памятники архитектуры, среди которых церковь в стиле пламенеющего барокко XVIII века, выделяются своей роскошью на фоне окружающего их опустошения. Некогда они трепетали от звука разрывающихся мин, а теперь погрузились в летаргию. Казалось, будто они отчаянно пытаются удержаться – каждой своей впадинкой, каждым изгибом колоннады, фронтонами с завитками, драпированными статуями, крошечными деталями всей своей роскоши, из-за которой они и превратились в руины. За добычу полезных ископаемых пришлось заплатить разорением близлежащих деревень. Особенно пострадали леса, которые были полностью вырублены ради нужд литейного завода. Горнопромышленные города потеряли всякий смысл существования, и жизнь их угасла, словно пламя пожара.
В штате Сан-Паулу происходили и другие события: с XVI века иезуиты и плантаторы сражались друг с другом, защищая свои интересы. Первые стремились, значительно сократив число индейцев, отучить их от дикой жизни и под своим руководством привить им навыки жизни общественной. В некоторых областях растущего штата, согласно широкомасштабному и функциональному плану, появились похожие бразильские деревушки (aldeias или missro): в центре, над поросшей травой треугольной площадью, largo da matriz, на утрамбованной земле, возвышалась церковь. Площадь была окружена сходившимися под прямым углом улицами и низкими домами, пришедшими на смену индейским хижинам. Плантаторы, fazendeiros, невзлюбили временное миссионерское правительство, которое ограничило их незаконные поборы и лишило подневольной рабочей силы. Они предприняли ряд карательных походов, в результате которых бежали и священнослужители, и индейцы. Этим и объясняется индивидуальная особенность бразильской демографии. Жизнь в деревне наследовала укладу aldeias, сохранившемуся в самых бедных областях. Впрочем, там, где плодородная земля была объектом вожделения, у населения не было иного выхода, как объединиться вокруг дома хозяина, жить в соломенных или глиняных хижинах, и тогда хозяин имел возможность не спускать глаз с колонии своих рабов. И сегодня еще длинные линии железных дорог не приведены к единообразию. Инженеры-конструкторы, не имея общего плана, стремятся наладить регулярное сообщение между станциями, называя их в алфавитном порядке: Буарквина, Фелисидад, Лимано, Марилийя (к 1935 году компания «Паулиста» добралась до буквы «P» латинского алфавита). Случается, что на протяжении сотен километров поезд может остановиться только на так называемых пересадочных железнодорожных узлах; платформа представляет собой небольшую фазенду, на которой собирается разом все ее население: Шав Бананаль, Шав Консесьяно, Шав Элиза…
В некоторых случаях, напротив, плантаторы из религиозных убеждений решают оставить землю церковному приходу. Таким образом, появляется patrimônio, поселение, взятое под защиту