Основы этнополитики. Александр Никитич Севастьянов
достигнутые английскими животноводами, всего лучше доказываются громадными ценами, уплачиваемыми за животных с хорошей родословной, которые вывозятся во все концы света». И при этом он подчеркивал как главный вывод, объясняющий невероятный успех английских селекционеров: «Улучшение ни в каком случае не достигается скрещиванием различных пород: все лучшие животноводы высказываются решительно против этого приема, практикуя его разве только в применении к близким между собой подпородам»80.
Таким образом все разглагольствования адептов политкорректности, толерантности и демократии без границ о том, что расовое и этническое смешение ведет, якобы, к возникновению необычайно красивого, здорового и талантливого потомства, есть, с точки зрения дарвинизма, безответственная и глупая болтовня невежд81.
В подобных спорах частенько всплывает «хрестоматийный пример»: мол у эфиопа по имени Абрам взял да и вырос правнук – гениальный русский поэт. Отсюда делаются далеко идущие выводы, в том числе о пользе цветной миграции и смешанных браков. Что ж, ответим подобным спекулянтам раз и навсегда.
Пушкина, в жилах которого текло 65% русской крови (пятеро из восьми предков в четвертом колене – чисто русские люди, еще двое – представители европейских народов), разумеется, следует считать русским хотя бы уже по этому факту. Но дело не в этом.
Пушкин – исключение такой немыслимой редкости, такой, извините за тавтологию, исключительности, которая только подтверждает правило. Если бы от смешения кровей происходила генетическая польза, а не вред, если бы цветная примесь к белым народам сопровождалась, как правило, подобным благотворным эффектом, то сегодня в Америке на каждом углу должны были бы стоять гениальные в той или иной области люди. Толпы гениев должны были бы бродить также по предместьям Парижа, радуя мир великими стихами и иными творческими достижениями. Но они, вместо этого, почему-то громят витрины и жгут автомобили «коктейлем Молотова».
В том-то все и дело: абрамов в мире миллионы, чернокожих и мулатов – миллиарды, а Пушкин как был, так и остается одним-единственным бесподобным исключением. Вне всяких сравнений…
Встает, однако, вопрос: если изначальные расы давным-давно все раздробилась на чистые этносы посредством изменчивости и расхождения признаков, а чистые этносы впоследствии перемешались, образовав гибридные этносы и вторичные расы, то можно ли вообще говорить о присутствии на Земле чистых рас? Не исчезли ли они уже вовсе?
Исчезает ли раса? Возможно ли самоочищение расы и этноса?
На эти вопросы также во многом отвечает увлекательная работа Дарвина. Завзятый эмпирик, истинный естествоиспытатель, он обращается прежде всего к опыту. А страстный голубятник, он берет близкий ему пример. И вот что получается.
Прежде всего, Дарвин обращает наше внимание на необычайное разнообразие
Дарвин Ч. Происхождение видов. С. 64.
Вот любопытный пример, красноречиво опровергающий подобные домыслы о якобы биологической пользе смешения рас. Как пишет доктор биологических наук Сергей Пашутин: «У евреев ашкенази (евреи с европейскими корнями) были выявлены более серьезные генетические заболевания по сравнению с евреями сефардами (евреи, родившиеся на Ближнем Востоке и в Северной Африке). В частности, от 10 до 12 процентов еврейского ашкеназского населения, обследованного в Израиле и Соединенных Штатах, обладают высокой предрасположенностью к шизофрении, тогда как в целом для белой популяции США этот показатель не превышает одного процента» (Лекарства по-разному влияют на представителей разных народов. – Вести от ПРОТЭК. Ежемесячная специализированная газета, №9 (85), сентябрь 2006). Такова цена, которую евреям, представителям вторичной расы, приходится платить за смешение с чистыми европеоидами.