Люцифер. Маргарита Николаевна Шиловская
бурчало и скребло стенки окаменевшей души. Это чувство чем-то походило на вину, но гораздо слабее и незаметнее, однако одна возможность его появления на фоне полного бездушия внесла смятение в его мысли.
Подойдя совсем близко к дивану, он случайно наступил на спящую собаку. Спаниель жалобно взвизгнул. Дея обернулась. Лицо все заплаканное и опухшее, даже в полумраке были заметны покрасневшие глаза. Покрасневшие и пустые. Впервые за столько лет лицо мужчины выглядело растерянным. Он привык видеть ее сильной.
– Неужели сломлена? – мелькнуло в голове. Он так долго хотел этого, столько сил потратил. И что теперь? Где эта чертова радость?
Казалось, Дея не понимала, кто стоит перед ней, она совершенно забыла, что здесь есть кто-то еще. В ее глазах отразилось удивление и надежда.
– Она ждала кого-то другого, – догадался мужчина. – Кого-то, кто не пришел. Кто уже не придет.
По ее щекам сбегали слезы, а растерянный взгляд упорно искал что-то в темноте комнаты. Как? Как может целый мир стать пустым в одно мгновение? Как вмиг то, что было наполнено глубоким содержанием, становится вдруг не имеющим смысла? Это кажется таким неестественным, что человека, которого ты считал частью себя самого, больше нет.
– Нет, – повторила Дея одними губами. – Был и нет.
Настолько просто, что не поддается осознанию. Она осталась один на один с этим миром. Она не чувствовала себя готовой к этому и наверное никогда бы не почувствовала. Все, что ее до сих пор держало здесь, покинуло ее, что не давало ей утонуть в мятежном море жизни, вмиг ушло на дно, оставляя вместо себя ничто, зияющее пустотой. Оно протягивало к ней свои черные холодные пальцы.
Мужчина наблюдал за девушкой и внезапно почувствовал, что стал предметом ее мыслей. Теперь она смотрела на него, а не сквозь, как раньше. Он выжидал, невольно сдерживая дыхание. Дея толком не знала и не хотела знать, зачем сделала это. Она потерялась в этом бушующем море, а он стоял, словно высокий скалистый остров, которому нипочем любая буря. На нем невозможно жить, он мертв, но с ним нельзя утонуть. Лицо его снова выглядело спокойным, он успел натянуть привычную маску безразличия, которой смело можно отпраздновать свое тысячелетие.
Дея порывисто встала и прижалась к нему, пытаясь найти на его груди хоть какую-то, хотя бы и иллюзорную, защиту, иначе бурлящий поток унесет ее, поглотит, и она уже больше не выплывет. На этот раз просто не хватит сил. Она уже чувствует холодные волны, утягивающие на дно. На дно.
Мужчина стоял, опустив руки, и не шевелился. Он лишь едва вздрогнул и напряженно замер. Если бы Дея подняла глаза на его лицо, то увидела бы все то же растерянное выражение, которое было ему совершенно не свойственно. Холодная рука легла на ее волосы, а в плечо что-то больно кольнуло. Вяло взглянув в сторону источника новой боли, она увидела ту же картину, что и мужчина два дня назад: шприц раздвоился, а через несколько минут маленькие его