Гора раздора. Ирина Шевченко
подтвердила миссис Данкан. – Вы заказали выпивку для всех.
– Бочку? – уточнил он, вспоминая, сколько брал с собой денег.
– Нет. Кажется, всего пять бутылок. Три бутылки бренди и две – белого игристого для девочек. Дорогое удовольствие, но они были рады.
– Еще бы…
В кармане обнаружилась мелкая монетка, во втором – орех.
– У вас оставалось немного денег, – будто бы утешила миссис Данкан. – Но…
– Но?
– Уходя, вы засунули их в блинчики.
– Куда?
– Ну… – Она провела пальцем вдоль застежки на платье. – Блинчики. Ваши любимые… На имена у меня память плохая…
На имена плохая – это ничего. Тэйту вот вообще память отшибло.
Первый и последний раз подобное с ним случилось еще на втором курсе. С тех пор с алкоголем было заключено перемирие: Тэйт не нападал на крепкие напитки, те в ответ щадили его. Вчера определенно что-то пошло не так.
– А как я… э-э-э… тут? – Он обвел взглядом комнату, где два дня назад возился с перегонным устройством. Движение головой разбудило дремавшую в затылке боль.
– Вы, как истинный джентльмен, вызвались меня проводить, – разъяснила миссис Данкан. – Потом попросились на ночлег. Обещали, что не стесните. И, – она с усмешкой кивнула на пол, – ничуть не стеснили.
– М-да… В остальном я… тоже как джентльмен?
Госпожа профессор приподняла брови. Поняв, к чему относился вопрос, окинула Тэйта демонстративно оценивающим взглядом, фыркнула и удалилась. Ее место в дверях тут же занял хмурый доктор Эммет.
– Джентльмен-джентльмен, – заверил он невольного гостя. – Иначе я б тебе уже швы на башку накладывал. Было такое. Привязался к Пэтси один, не местный оказался, горемыка. А у Пэт ручка хоть и маленькая, но тяжелая.
– А если бы ей понравилось?
– Ты сам сейчас понял, что спросил? – участливо, словно у неизлечимо больного, поинтересовался док. – И у кого? На вот, пей.
Тэйт, у которого язык от волнения порой опережал мысли, с опаской принял стакан с мутной жидкостью.
– Что это?
– Крысиный яд… забыл всыпать, – вздохнул старик. – Пей уже!
Питье оказалось кислое, маслянистое, но после него заметно полегчало – так, что наглого петуха, встретившегося на заднем дворе, убивать уже почти не хотелось. Вместо того чтобы заняться приготовлением бульона, Тэйт остановился у бочки, стянул рубаху и окунул голову и плечи в холодную воду. «Купание» взбодрило, и, если бы не неуютное чувство стыда и досады на самого себя за вчерашние чудачества, стало бы совсем хорошо.
– Поешь иди, болезный, – велел док, когда Тэйт возвратился в дом. – Там Пэтси наколдовала чего-то.
Готовила миссис Данкан не в пример лучше отца. Доктор Эммет, у которого Тэйт нередко столовался в последний месяц, даже тосты умудрялся испортить, пересолив, переперчив и пережарив одновременно, а у его дочери получился ароматный и пышный омлет – ничуть не хуже, чем подавали на завтрак в лучших столичных отелях.
– Я люблю готовить, – сказала она скромно. – Дома