Проникновение. Марина Суржевская
каменный обруч темнел лишь на шее Сверра, хотя на большинстве мужчин и красовались похожие украшения, но из кожи. Множество нитей с перьями и звериными клыками, длинные волосы, заплетенные в косички, кожаные ремешки и браслеты, а также мазки красной краской на лицах и телах завершали портрет местного населения. Мне безумно хотелось рассмотреть все это подробнее, но я вновь заставила себя подождать. И уже мечтала о том, чтобы заполучить в свою лабораторию хоть одного варвара! Хотя бы на сутки!
Я очнулась от своих размышлений, поняв, что Жан толкает меня локтем.
– Они смотрят на тебя, – шепнул он.
Я осторожно повертела головой, констатировав, что коллега прав. Ильхи смотрели. Рассматривали даже. Склоняли головы, втягивали воздух, прищуривались. Изучали меня с ног до головы, и на их лицах возникало озадаченное выражение.
– Что происходит? – я инстинктивно шагнула ближе к своим. – Почему они так смотрят?
– И почему мы пока не видели ни одной женщины? – добавил Юргас. Его пальцы снова сжались, желая выхватить из кобуры парализатор.
– Спокойно, господин Лит, – шикнул на него Максимилиан, сверкая стеклами очков. – Обойдемся без оружия!
Один из ильхов отделился от толпы и что-то резко сказал. Гортанно, отрывисто. Совершенно непонятно. Смотрел он при этом на меня. Сверр лениво повернул к нему голову и ответил. Так же непонятно.
– Вот вам и единство языка, – сердито хмыкнул Жан. – Я даже основу не разобрал.
Незнакомый голубоглазый ильх снова открыл рот, в его голосе скользнули гневные нотки. Сверр ответил. Мягко, даже тихо. И толпа ильхов подалась назад. Разговоры смолкли.
Наша маленькая группка в черных комбинезонах со знаком Академии Прогресса на груди тоже застыла, настороженно озираясь.
– Что происходит? – не выдержала я.
– Ничего, – Сверр повернул голову к нам. – Я объяснил, что вы наши гости.
– Почему вы говорите на разных языках? – потребовал объяснений Юргас.
– Я говорю на языке северного фьорда, – негромко пояснил Сверр. – И могу общаться и с вами, и с ними. И на ваше письмо тоже ответил я.
– Невероятно! – всплеснул руками Жан. Маленький и щуплый, он взирал на ильхов как на богов. – Значит, на фьордах даже произошло языковое разделение! Можно попросить их еще что-нибудь сказать? Я хотел бы разобрать основу этого диалекта…
– Да, но позже, – Сверр снова улыбнулся, не размыкая губ. – Думаю, вы проголодались.
– Еще как! – воскликнул подвижный, словно ртуть, Клин. – Осмотр ваших достопримечательностей очень утомляет!
Мужчины рассмеялись. Сверр склонил голову и направился к центру поселения, туда, где располагался огромный очаг и откуда уже пахло едой.
– Он не ответил про женщин, – шепнул мне на ухо Жан. – Ты заметила? Может, их тут вовсе не существует? Одни мужики кругом. Странно…
Я заметила. А еще задумалась над тем фактом, что из всего племени понимает нас лишь Сверр.