Дама Пик. Макс Мах
как тут же выяснилось, пила она отнюдь не только кофе. Кальвадос она попробовала тоже, и он ей, судя по выражению лица, даже понравился. Но Август на это внимания не обратил. Пусть пьет что захочет! Особенно если то, о чем он думал, окажется правдой. Он подбежал к столу, поставил шкатулку, открыл и вынул из нее полупрозрачный необработанный камень, похожий на кусок горного хрусталя. Разумеется, это был не совсем хрусталь, но уж очень похож.
Едва камень оказался в руке Августа, он наполнился золотым сиянием. Свет исходил из самого камня и быстро набирал силу, превращая его в маленькую копию солнца. Глаза не слепит, и тепла практически не дает, но горит как настоящая звезда.
– Ох! – вырвался у гостьи вздох восхищения.
Ну еще бы не «Ох!»! Он показал ей чудо, разве нет? Чудо чудесное, никак не меньше. Однако Август принес «талисман Арбателя»[11] не для того, чтобы позабавить незнакомку. Поэтому, дав камню немного посиять, он вернул его на место и закрыл тяжелую крышку. Затем отошел от стола как можно дальше и жестом попросил Танью снова открыть шкатулку. Женщина его поняла, но удивилась. Посмотрела вопросительно, потом пожала плечами и подняла свинцовую крышку. Камень лежал внутри и слабо светился. Но когда, следуя просьбе Августа, женщина взяла талисман в руку, он засиял в полную силу. Интенсивность свечения была, пожалуй, никак не меньше той, которую смог вызвать сам Август, и это означало, что его гостья полна магией.
Магия!.. Но откуда?!
Однозначного ответа на этот вопрос Август дать не мог. Он мог лишь предполагать, но и тогда дело не сводилось к одной конкретной гипотезе. Их было несколько, и согласно первой из них, воссоздавая тело красавицы-колдуньи, Август непроизвольно воспроизвел и ее магию. У этого предположения были далеко идущие следствия, поскольку оно означало, что магический Дар носит физиологический, а не метафизический характер, как предполагали прежде. Однако пока это была всего лишь гипотеза, притом одна из трех.
Другой вариант предполагал наличие Дара у самой Таньи. В этом случае гипотеза о метафизическом характере магии получала серьезное – экспериментальное – подтверждение. А Танья оказывалась новой Теа д’Агарис, притом пришедшей из другого мира и, возможно, умевшей такое, о чем здесь, в этом мире, никто и помыслить не мог. Правда, имелся еще и третий вариант: колдовство, осуществленное Августом, было настолько мощным, что эманация магии буквально впиталась в плоть и кровь созданной им женщины. Какая из двух теорий – биологическая или метафизическая – получала подтверждение в этом случае, надо было еще подумать. Однако все эти вопросы были вторичны и, пожалуй, даже малосущественны, если иметь в виду здесь и сейчас Августа Агда. Гораздо важнее другое: новая Теа – колдунья, даже если не умеет пользоваться своим Даром, и притом потенциально сильная колдунья. И тут уже не важно, откуда взялся этот Дар, оттуда или отсюда, важно, что он у нее есть, а значит, становятся возможными многие вещи, о которых Август
Арбатель – средневековый европейский маг, автор т. н. гримуара Арбателя.