До и после. Эмма Миллс
она. – Надо кое-что проверить.
– В какой-то книге? – спросила я, и она засмеялась. Даже расхохоталась, слезы на глазах выступили.
– Нет, – произнесла Марабелль, отсмеявшись. – Не в книге.
Мы пошли в ближайший супермаркет. Пока я пыталась найти нужную стойку, она стояла у витрины со снеками, закрыв глаза и глубоко дыша. На мгновение я решила, что Марабелль волнуется, но затем ее лицо приняло спокойное выражение, и она улыбнулась.
– Что такое?
– Это лучший запах на свете, – ответила Марабелль.
– Что-что?
– Запах сосисок на гриле.
Я даже не знала, как реагировать.
– Пойдем. Нам… В общем, пойдем.
Она взяла тест с собой в туалет и попросила меня сходить с ней. Я стояла у раковины, а она сидела на унитазе, уставившись на тест. На нем не было голубой полоски. Знаю, что раньше тесты меняли цвет, но на этих новых просто появлялась надпись. Буковки маленькие, но очень ясные.
Ох.
Я была поражена до глубины души: во-первых, Марабелль, в отличие от меня, уже занималась сексом, а во-вторых, несмотря на эту пластиковую штуку, в мгновение ока изменившую ее жизнь, она выглядела лишь слегка… взволнованной. Не грустной и не напуганной. Просто взволнованной.
– На нем моча, – сказала Марабелль после затянувшегося молчания. – Представляешь, я держу в руках штуку, на которой моча.
Я взяла у нее тест, несмотря на то что на нем действительно была моча, и несколько раз встряхнула, будто это шар предсказаний, который может изменить ответ.
– Может, он соврал.
Марабелль не ответила. Все это было так странно. Почти смешно. Она не казалась расстроенной. И главное – удивленной.
– Что будешь делать?
Я не хотела об этом спрашивать, но не удержалась. Марабелль подняла взгляд:
– А ты как думаешь?
– Ты… Ну, я не знаю. Ты его оставишь?
Марабелль забрала у меня тест и бросила в урну, а потом стала мыть руки.
– Это же ребенок. А я его мама. Что ты еще предлагаешь, кроме как родить его?
– Но ты ведь не обязана его оставлять, – вылетело у меня. Я не могла этого не сказать. В конце концов, Марабелль было пятнадцать, и она носила розовую пластиковую бижутерию, ради всего святого. Ну какая из нее мать?
Марабелль обернулась, стряхивая воду с рук, и посмотрела мне прямо в глаза. Я была выше – ей пришлось поднять голову.
– Я скорее от тебя избавлюсь, – бросила она и вышла из туалета.
Ни до, ни после этого я не видела Марабелль такой уверенной. Она просто знала, что делать, и ни на секунду не сомневалась в своем выборе. Не думаю, что когда-либо буду хоть в чем-то настолько уверена.
Теперь она стояла рядом со мной у вендингового аппарата с соками и со слегка озабоченным видом смотрела то на кнопку «манго-папайя», то на кнопку «клубника-киви». Я засунула доллар в купюроприемник.
– Выбирай.
Она погладила живот, а потом нажала на «манго-папайю».
– Почему ты еще в школе? Уроки же закончились, – спросила Марабелль, пока мы шли по коридору, зажав пачки сока в руках.
– У