История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3. Николай Федорович Дубровин
Сочтя эти войска недостаточными для защиты такого пункта, Леонтьев просил астраханского губернатора прислать к нему две тысячи калмыков[176] и приказал бригадиру Апраксину с его отрядом следовать к реке Малке, чтобы не дать кабардинцам соединиться с чеченцами, а подполковника Вреде с батальоном мушкетер отправил на усиление Григориополиса.
Между тем находившийся в крепости Григориополис майор Жильцов донес подполковнику Вреде, что 26 июля поутру прискакал к нему правитель Малой Кабарды князь Джембулат и объявил, что князь Дол со своими подвластными перешел на сторону Мансура, что жители, подвластные князю Долу, опасаясь наказания, готовятся к побегу и что лжепророк по соединении с кабардинцами намерен напасть на Григориополис. Получив эти сведения, подполковник Вреде тотчас же выслал разъезд из тридцати пяти донских казаков под началом хорунжего Павлова. Отъехав верст пятнадцать от укрепления, разъезд наткнулся на небольшую партию чеченцев, которую хотя и преследовал верст пять, но настичь не смог. Поутру 27-го числа Павлов был опять отправлен для обнаружения неприятеля, имел с ним перестрелку и донес, что значительная партия чеченцев уже вступила в Малую Кабарду. Приехавший в тот же день князь Джембулат сообщил более подробные сведения. Он говорил, что Мансур со значительной толпой чеченцев и своих приверженцев прибыл в селения князя Дола и расположился в его доме, что пророк пригласил к себе всех князей и владельцев Малой Кабарды и требовал, чтобы они соединились с ним. Недовольные своими владельцами уздени и простой народ с радостью приняли предложение Мансура, надеясь при его посредстве избавиться от деспотического правления своих князей.
Еще до появления пророка в Кабарде уздени несколько раз обращались с жалобой на притеснения владельцев и просили дозволения переселиться в Россию. Они писали, что князья, противореча обычаям и законам, захватывают у них овец, быков и употребляют в пищу, что они берут лошадей и ездят на них, не спрашивая разрешения хозяев, берут деньги взаймы под поручительство узденей и не отдают, а заставляют платить поручителей, без разрешения хозяина входят в дом и, отобрав у родителей хорошеньких мальчиков и девочек, уводят в свои дома, где держат сколько вздумается[177].
Такой произвол и жестокое обращение владельцев со своими подвластными заставили узденей просить русское правительство или ограничить произвол князей, или позволить им выселиться из Кабарды и перейти на другое место. Уздени находили свое положение столь невыносимым, что готовы были разбрестись в разные стороны, если не получат удовлетворения. Появление Мансура привлекло их внимание, и большинство изъявило готовность встать под его знамена. Владельцы оказались меж двух огней: с одной стороны, они не решались открыто присоединиться к Мансуру, опасаясь наказания русского правительства, с другой – боялись быть разоренными своими же подвластными. Первое время они не давали никакого определенного ответа Мансуру,
Рапорт Леонтьева Потемкину 16 августа, № 140.
Прошение кабардинских узденей генерал-майору Пеутлингу 21 марта 1785 г.