История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4. Николай Федорович Дубровин
просила того же Зураба Явангулова, чтобы он вызвал к ней тайно на совещание 10 или 12 старшин, с которыми думала выбрать в Тионетах удобнейшее место для жительства, и узнать от них, будут ли они согласны принять ее к себе. Зураб Явангулов и на этот раз отклонил от себя поручение, сказавши царице, что писал к тионетцам, но получил в ответ, что они не соглашаются принять к себе царицу.
16 апреля Мария опять призвала к себе Явангулова, объявила ему, что решилась бежать к хевсурам, издавна преданным грузинскому царскому дому, и просила только приискать четырех лошадей, говоря, что сама она имеет семь лошадей, а шесть достанет ей князь Аслан Орбелиани. В обществе царицы Явангулов встретил нескольких лиц, близких Мариам, которые обещали и поклялись вывезти ее из Тифлиса, заставив присягнуть в том же и Зураба Явангулова. Тогда Мариам вручила ему два письма: одним она разрешала ему расходовать на ее счет до 600 руб., а другое адресовала к его брату Давиду, которого Мариам просила исполнить все требования Зураба. Последнему словесно поручено было потребовать от брата сколько можно более людей, с которыми и выехать навстречу царице в Сурам.
В пятницу 17 апреля Мариам объявила одному из своих приближенных Мансурову, что намерена оставить Тифлис, и просила приготовить лошадей и катеров.
– Лошади и катера приготовлены, – отвечал тот, – и все стоят у Ганжинских ворот.
Царица приказала вывести их за Авлабарские ворота, но мальчик, которому поручено было провести лошадей, пришел сказать Мансурову, что караул не пропускает их. Сообщники поняли тогда, что намерение царицы оставить Тифлис стало известно русским властям.
– Поди и скажи той собачьей дочери, – сказал недовольный Мансуров, обращаясь к Зурабу Явангулову, – что она хочет делать!
Царица встретила последнего бранью и укоризнами. Она все еще не оставляла намерения бежать из Тифлиса и находила это возможным; бывшие же ее сообщники считали это крайне рискованным и отступились от царицы.
– Оставьте это дело, – говорил Марии и присутствующим родственник ее князь Аслан Орбелиани. – Теперь всякая попытка к выезду подвергнула бы нас несчастию.
Царица не обращала внимания на советы и собиралась в путь.
– Войди и посмотри, что царица делает, – сказал Мансуров Зурабу Явангулову.
Видя, что царица собирала и укладывала дорогие вещи, жемчуг и проч., Зураб Явангулов просил ее оставить свое намерение и при этом чистосердечно признался, что как он, так и Мансуров обманывают ее и не имеют для побега ни одной приготовленной лошади. В это время вошел в комнату князь Аслан Орбелиани.
– На что вы собираете свои вещи? – спросил он.
– Хочу ехать в Пшавы, – отвечала Мария.
– Вы слабы, не можете ехать, да и с кем поедете, кто вас отпустит?
– У меня есть четыре человека, которые согласны ехать со мною; поезжай и ты.
– Когда ехать?
– В нынешнюю ночь.
– Ехать вам никак нельзя,