История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к открытым военным действиям. Том 5. Николай Федорович Дубровин
одиннадцати часов утра, подошел к Дербенту, где народ встретил его с хлебом и солью, а почетные старшины поднесли Глазенапу ключи крепости[81]. 23 июня, при огромном стечении народа, было совершено благодарственное молебствие, а на следующий день все жители приведены к присяге в главной мечети города.
Ших-Али-хан скрылся в горах, а потом переехал в Кубу, где кутил и пьянствовал. Он просил прощения и отказывался навсегда от ханства Дербентского, с тем чтобы ему даны были средства к существованию. Никто не верил ни чистосердечности его раскаяния, ни обещаниям, неоднократно нарушенным, и для хана не было уже возврата. Мегдий шамхал Тарковский в короткое время приобрел такое влияние в Дербенте, что жители сами просили об утверждении его своим ханом. В этом отношении агенты его действовали весьма ловко[82].
– Русские не имеют постоянства, – говорили они дербентцам, – и сколько раз они ни выступали в поход на Персию, всегда ворочались назад. Хотя вы и выгнали своего хана, но после возвращения русских потерпите от него притеснения. Полезнее всего для вас просить себе правителем шамхала, который защитит вас от всех притязаний бывшего хана.
Представители народа явились к генералу Глазенапу с просьбой утвердить Мегдия шамхала Тарковского ханом Дербентским. Глазенап обещал удовлетворить желание народа, и тем охотнее, что находил такое назначение в интересах России и согласным с видами нашего правительства.
«Будучи ханом, – писал он о шамхале, – все замыслы и предприятия соседственных горцев собственно уже тогда для своей пользы всегда будет открывать, имея на то способы и оные превращать в ничтожество. А Ших-Али-хана, конечно, поймает живого и доставит к нам; ежели не успеет в сем, то постарается, по своему обычаю, его умертвить. Сей есть самой развратной жизни человек»[83].
Император Александр утвердил представление Глазенапа, и в сентябре 1806 года Мегдий шамхал Тарковский, владелец буйнакский и дагестанский, генерал-лейтенант русской службы, возведен, сам и потомственно, в достоинство хана Дербентского, под непосредственным покровительством и защитой России[84]. Мегдию предоставлено право пользоваться доходами с ханства, за исключением доходов с города Дербента, которые должны были поступать в казну. Он получил золотую медаль с бриллиантами, ценой в 5000 рублей; его приближенные и родственники осыпаны чинами, жалованьем и подарками, состоявшими из бархата, атласа, часов, цепочек и проч.[85] Одним словом, щедроты императора были так велики, что шамхал не мог на них не только рассчитывать, но и ожидать. «По особому к вам высочайшему благоволению, – писал впоследствии граф Гудович шамхалу, – имеете счастье пользоваться преимуществами перед всеми прочими ханами тем, что все прочие в знак подданства своего платят дань ежегодно по 8000 червонцев; вместо того, ваше превосходительство, сами от щедрот Его Величества изволите получать жалованья 6000 рублей в год»[86].
Шамхал
Отношение Глазенапа князю Чарторижскому 26 июня, № 154. Арх. Мин. иностр. дел, 1 – 13, 1806–1807, № 5.
Из прошения дербентских жителей графу Гудовичу. Тифлис, арх. Гл. шт. Кавк. арм., Книга донесений 1807 года, № 247.
Князю Чарторижскому, от 26 июня 1806 года, № 154. Арх. Мин. иностр. дел, 1—13, 1806–1807, № 5.
Высочайшая грамота шамхалу и обвещение дербентскому народу от 10 сентября 1806 года.
Письма Гудовича шамхалу 4 сентября и 6 декабря 1806 года. Акты Кавк. археогр. комиссии, том III, № 766 и 768.
10 ноября 1806 года, № 349. Исход, журнал.