История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6. Николай Федорович Дубровин
в сараях, эскадронной конюшне, бане, но, уступая в численности, по большей части погибли. Один только унтер-офицер со штандартом успел прискакать в штаб полка, в деревню Сагореджо; туда же прибыл со знаменем и есаул донского Поздеева 8-го полка Кузнецов, из селения Анаги, которое было сожжено вместе с провиантскими магазинами.
Жители селений Ахмета, Тионет, Матаани и Маралисы, соединившись вместе, при содействии армян, живших в предместье Телава, ворвались, 2 февраля, в форштадт этого города, разграбили все квартиры, умертвили нескольких солдат и расхитили из сельских магазинов податной провиант. Телавский комендант, майор Шматов, с 60 человеками заперся в крепости и защищал ее до прибытия майора Вронского с тремя ротами 9-го егерского полка, стоявшими вблизи Телава, в селении Гомборах, и 250 человек нарвских драгун, отправленных генералом Портнягиным с майором Есиповым. Пробиваясь сквозь толпу инсургентов, Есипов был убит, но драгуны достигли до крепости, хотя и с весьма большою потерею в людях. Из 250 человек драгун пришло в крепость только 148 человек, а отряд егерей, пробиваясь через толпу, потерял 11 человек нижних чинов убитыми, 10 человек захваченными в плен и ранеными: двух офицеров и 30 человек рядовых.
Восставшие кахетинцы провозгласили царевича Григория[12] своим царем и решились признать его власть над собою. Недалекий по своим умственным способностям, хромой от природы и забытый русским правительством, Григорий жил на свободе в Кахетии[13]. Не пользуясь до сих пор ничьим уважением, царевич вдруг, при открывшемся восстании, вырос в глазах народа и стал играть довольно видную роль. Поверив в возможность сохранения за собою звания царя Грузии, Григорий принял предложение и явился среди мятежников предводительствовать их толпами. Имя его стали упоминать в церквах, как законного царя Грузии. Царевич начал издавать от своего имени возмутительные прокламации и письма[14]. Кахетинцы толпами спешили под его знамена. Пристрастие народа к бывшим членам грузинского царского дома сделало теперь особенно вредным пребывание Григория среди инсургентов. Деревни одна за другою присоединялись к возмутившимся. Посланные с разных концов и по разным направлениям развозили возмутительные письма.
«Мы все, кахетинские князья, – говорилось в одном из таких писем, – кизикские (сигнахские) чиновники и кевхи, народ пшавский, тушинский и хевсурский, пишем к вам. Верьте Богу, что начиная от Тионет до Кизика (Сигнаха) и от Кизика до Маркопи, российского имени нет. За наше притеснение и за вас вступаемся мы, что такие дела делаем. Вы, подобно сему, покажите нам, сколько можете, какое-нибудь дело, т. е. пригласите поскорее царевича (Григория). Мы, кроме одного царя, ни в чем недостатка не имеем. Если вы согласны с нами – отвечайте, а если нет, то мы (одни) с ними разведаемся. Если в сем нам не верите, то здесь и татарский народ живет: спросите их и узнаете, что мы в крови замараны»[15].
«Мы наверно знаем, что драться против великого Государя
Григорий был сын царевича Ивана, находившегося в Москве. Так как старший брат Ивана, царевич Давид, был бездетен, то грузины и считали за Григорием право наследства престола.
Отношение маркиза Паулуччи генералу Ртищеву, 17 марта, № 252.
Высокосиятельные кизикские князья, чиновники и вообще жители! – писал Григорий. – Нижайше вам кланяемся, и если хотите знать наше обстоятельство, то сегодня, что есть суббота, переедем на Хашми с большим войском… Если хотите знать о Карталинии, то войска обоих Лиахвских ущелий собрались, и сколько в Цхинвальской волости было русских, всех побили, мосты сорвали, и всякий карталинец вас ожидает; всю же силу русских составляют войска, на Хашми стоящие; если ее погубим, то знайте, что все в руках будем иметь: Карталинию, Арагви и Тифлис, и ныне просьба наша к вам состоит в сем, а воля ваша».
«Сегодня, в пятницу, – писал Григорий джимитским и уканамхарским жителям, – мы, хевсуры, пшавы и кахетинцы, кто только носит шапку, у Ахтальской речки встретили русских, и до сумерек сражение продолжалось; много людей и солдат побили, так что ружьями и лошадьми, от них доставшимися, Кахетия наполнилась, а с наступлением ночи расположились русские на Копризском поле; мы с нашим войском кругом их стоим, и с рассветом будет опять драка, и Бог нам помощь! Пока хотя один кахетинец жив, Кахетия не отступит: поспешите на помощь, кто хочет только христианства, поспешите на помощь вашим соседям, и если хотите жизни ваших семейств, то поспешите на помощь».
Казахским агаларам. Письмо подписано 31 лицом и приложено к рапорту маркиза Паулуччи государю имп. от 26 марта 1812 г. Воен.-уч. арх.