Воинствующая олигархия США против всего мира и нас. Михаил Сетров
можно сказать, исторический парадокс или «казус». Так, наш великий писатель Федор Достоевский в своем романе «Бесы» в самом неприглядном виде изобразил бывших своих соратников-революционеров, называя их бесами и считая, что эти социалисты-материалисты и Сикстинскую мадонну пустят на растопку, чтобы сварить себе похлебку. Да, в середине девятнадцатого века у нас были такие революционеры, их называли нигилистами, но социалистами их представлять было бы неверно, поскольку они опирались на теорию борьбы за существование, героя и толпы, пренебрегали человеческой культурой. Этот период господства нигилистов в революционном движении отразил в своем романе «Отцы и дети» другой великий русский писатель И.С. Тургенев, причем гораздо глубже, чем Достоевский. У него нигилист Базаров при всех его «одиозных» взглядах – личность героическая и человечная.
Впрочем, история все поставила на свои места, а бесами, уже не предположительно, а реально уничтожающими «Сикстинскую мадонну», оказались люди, девизом которых являются выбитые на каждой купюре доллара ханжеские слова: «Мы верим в Бога!». Этот девиз, однако, может быть понят и буквально, если учесть, что их реальным богом являются деньги, или иначе (и более точно) – «Желтый дьявол». Только сатанисты, ни во что божеское и человеческое не верящие, могли совершить злодеяние такого масштаба, обрушив на жилые кварталы и объекты мировой культуры «открытого города» сотни фугасных и тысячи зажигательных бомб. На один город напало 4 тыс. тяжелых бомбардировщиков. Злодеяние с военной и любой точки зрения совершенно бессмысленное. И два месяца спустя, хотя основные трассы города были расчищены, по ним трудно было проезжать – стояло страшное зловоние от разлагающихся под развалинами трупов. И было их там не 135 тыс., как считалось официально, а не менее 200 тыс. – так заявил бургомистр Дрездена, поскольку в городе находились недавно прибывшие и потому не зарегистрированные десятки тысяч беженцев из других городов, спасавшихся от бомбежек в «открытом городе».
Действительное отношение советских людей к шедеврам мировой культуры выразила искусствовед Наталья Соколова, прибывшая из Москвы для осмотра картин Дрезденской галереи, найденных в каменоломне. У нее с командующим фронтом маршалом Коневым произошло несколько смешное, но очень знаменательное препирательство по поводу способа перевозки картин в Москву для срочной реставрации и «лечения» наиболее поврежденных. Конев предложил для перевозки свой «персональный» самолет. Искусствовед, как говорят, побледнела от страха: «Сикстинскую мадонну на самолете? Да бог с вами! Разве можно ее на самолете! Человечество нам не простит, если вдруг…». (А англо-американским воздушным бандитам оно это простило?). «Это отличный самолет с опытнейшим экипажем, – ответил командующий Соколовой, не понимая ее испуга. – Я сам на нем летаю». «Но вы же маршал, а она – мадонна!» – воскликнула Соколова. Конев засмеялся: «Что верно, то верно, разница действительно есть».