Мертвая вода. Павел Токаренко
помахал пухлой рукой и ушел. Кирилл остался один. На соседнем балконе кто-то шумно, взасос, целовался, но Кирилл не обращал внимания. Он смотрел на расцвеченный огнями Штильбург и думал.
К Кириллу подкатил Жиль на своем кресле.
– Зачем ты помог этому уроду?
Кирилл вздрогнул и повернул голову, глядя на Жиля сверху вниз. Зажужжали сервомоторы, крошечное тело распрямилось и поднялось вверх. Теперь Жиль смотрел Кириллу в глаза.
– Н-н-ну… личные качества Аарона службе мешать не должны, – ответил Кирилл. – Мы делаем одно дело.
Все в отделе знали, что Ройтмана держат на службе только потому, что он дальний родственник какой-то шишки из Совета Директоров.
– Какое дело? – Жиль моргнул, поддерживаемая металлическим подголовником голова качнулась. – Несчастных нелегалов ловим?
Кирилл кивнул.
– А ты не думал, почему они устраивают набеги? Они же просто хотят есть, Кирилл! Все эти страшные нелегалы, которыми нас пугают, это просто кучка голодающих бедолаг!
– Да? – Кирилл удивленно уставился на Жиля. – Они выбрали свой путь сами! Пусть сдадутся властям, их выставят за Периметр, в форштадт. И все, дело закрыто!
– А ты хоть раз был в форштадте? – тихо спросил Жиль. – По-настоящему, не в борделе или увеселительном квартале? Видел, как там люди живут? Там очень тяжело жить, Кир. Неудивительно, что эти несчастные готовы на все, лишь бы туда не возвращаться.
– Жиль, не я создал этот мир, не я законы придумал. Я просто приказы выполняю, это моя работа!
– Да, у вас, немцев, все иначе. Какой бы ни была власть, вы всегда держите руки по швам, – тихо произнес Жиль.
– Я солдат. И мой отец был солдатом.
– Да, ты солдат, идеальный служака. Ты ведь был на войне, медаль имеешь?
– Был, – отвел глаза Кирилл, вспомнив свой небогатый военный опыт.
– Это не война, это другое, – задумчиво произнес Жиль, а потом, набравшись смелости, добавил: – Мы служим государству, но государство и народ не одно и то же! Нас обманывают, Кир. Все, чему нас учили, – ложь. Все, что вокруг нас, – искаженная картинка, Зазеркалье. Разве об этом мы мечтали в детстве? Жаль, что я понял это слишком…
Жиль осекся. Двери раздвинулись, на балкон вышел Ройтман, обнимая двух размалеванных нетрезвых девиц. Он увидел Жиля и картинно прикрыл глаза ладонью:
– Не буду мешать интимной встрече.
Девицы захихикали.
– Свои шуточки для блядей побереги, – резко сказал Кирилл.
Ройтман сделал вид, что не услышал, и сказал одной из девиц:
– В древней Спарте уродов сбрасывали со скалы. Не такой уж плохой обычай, правда? А у нас каждого недоделка лечат, выхаживают.
Девица захихикала. Побледневший Жиль дернулся, как от пощечины.
– Что, обрубок, не нравится? Я бы поделился с тобой девочкой, но тебе же это не нужно, ты же у нас по пояс деревянный, – глаза Ройтмана сверкнули.
Надрывно жужжа мотором, кресло быстро покатилось к двери. Из всех сослуживцев