Жизнь с двух сторон. Повесть андрогина. Таня Сербиянова
что сначала Ленка, а затем эта мамочка, ее отталкивая, полезла меня целовать, я проснулась…
Ночь. Тихо и только какой-то запоздалый троллейбус провыл под окнами, привычно и успокаивая.
Что это было? Что? – спрашиваю себя. Почему все, что было связано с моим переодеванием так на меня подействовало?
Что значит, я выгляжу сексуально? – пытаюсь разобраться.
Значит, когда я в своем обычном женском наряде, то я не сексуальная, а вот когда я переоделась… Что все это означает?
Почему, почти все они на меня, как на банку с медом, налетели? Нет, банку, так как-то неправильно себя сравнила. – думаю про себя. – Я же могу быть сексуальной. А я на банку, даже из-под венгерского Глобуса не выгляжу. Как эта тетка сказала? Ах да! Что фигурка у меня классная и попочка… Нет, о попке она как-то по-другому? Кажется, сказала, что она у меня округлая, нет кругленькая и еще какая-то. Ну ладно, не вспомню.
А о груди… Мамочка! Вот же я опростоволосилась? И что это меня за язык потянуло такое ей ляпнуть насчет ее груди?
Нервничала, вот и сморозила!
А чего это я занервничала? Ах да, Ленка стала наезжать…
Да! Как-то все не по-взрослому получилось! И вопрос этот и то, как я сбежала…
Повернулась набок. Попыталась уснуть, а в голову все лезут и лезут их глаза, улыбки какие-то двусмысленные…
Нет! Что-то в этом есть! Точно! Вот завтра возьму и переоденусь, да и выйду на улицу мальчишкой! А что? Идея хорошая!
И оттого я вдруг почувствовала, что меня эта идея стала будоражить и так возбуждать, что я…
Почему-то решила грудь свою потрогать. Потом рука моя сама поползла ниже, ниже… У меня мелькнуло в голове почему-то в тот самый момент, когда мои пальцы наткнулись на мой возбужденный…
Да, а ведь я сексуальная!
– Я сексуальная! – не могла лишить себя такого удовольствия и проговорила себе тихонечко вслух.
А потом уже не могла остановиться и пальцы мои привычно зарылись несильно и принялись настойчиво за мое, теперь уже сексуальное тело! Уснула я только после того, всего…
Невезение
Музыка все время звучала невыносимо громко, и веселые, вспотевшие от танцев лица ребят мелькали перед Борькой.
Он стоял одинокий и всеми забытый. Неожиданно как-то все изменилось после триумфа их выступления с Наташкой на сцене. И если ее он все время видел танцующей с кем-то из девочек, то к нему, кроме классной, никто не подошел за целую вечность. Лучшее, что происходило, это когда кто-то из ребят, как бы украдкой бросал в его сторону взгляд, но не больше. Никто не подходил и не приглашал его на танец, а сам он все не решался, видимо, мешала природная застенчивость, так он сначала подумал. Но потом… Чем дольше стоял он в этом водовороте смеха и радости, тем сильнее испытывал неудобство от своего вида.
Вида, которым совсем еще недавно он так гордился и такого, что даже Наташка его сперва не узнала, пока он ее не спросил об этом. Он заслуженно гордился своим нарядом.
Со стороны