Остров Робинзонов. Пьер Маэль
Жанна совсем поправилась, она стала сопровождать брата.
Девушка сделалась отличной матерью для троих сирот, принятых ею на воспитание. Ее «дети» скоро свыклись с новым образом жизни. Сначала им было немного противно питаться сгущенным молоком, которым Жанна делилась с ними скрепя сердце. Но вскоре они привыкли к нему и отлично росли. Миловидность этих маленьких зверьков равнялась их кротости. Они знали свои клички и шли на зов. Один из них был прозван Бархатом, другой – Золотой Шубкой, а третий – Изумрудом, по причине разного цвета их шерсти и оттенка глаз. Детеныши ягуара бегали за своими хозяевами, как щенки, играя и резвясь вокруг них, живя в дружбе даже с бараном и курами.
Но более всего молодые ягуары ласкались к Жанне, которая была их кормилицей, и хотя ласки этих животных иногда оставляли по себе царапины, молодая девушка с восторгом любовалась, как они катаются у ее ног, грациозно свертываются клубочком, стараются грызть предметы, которые им дают, ловят веревочку, мелькающую перед ними, точь-в-точь как молодые котята.
– Теперь ты видишь, – говорила Жану сестра, – что наши воспитанники самые милые сотоварищи, каких можно пожелать.
– Да, – отвечал Жан с оттенком прежнего недоверия, – но только бы они не изменили своим добрым наклонностям.
Итак, жизнь молодых людей, хотя и довольно однообразная, не была, однако, невыносимой. Корабельная, или, скорее, капитанская библиотека, впрочем, не особенно богатая, также доставляла им некоторое развлечение. Они перелистывали найденные там книжки с картинками и ради полезного упражнения вели журнал, описывая день за днем свое времяпрепровождение и украшая свои записки иллюстрациями. Жанна имела талант к рисованию и прилежно воспроизводила окрестные виды и различные сцены.
– Ах, – с сожалением говорил иногда ее брат, – какое несчастие, что у нас нет фотографического аппарата!
– Нельзя же все иметь, – отвечала кроткая Жанна. – Не станем роптать на судьбу, Господь поставил нас в условия, которым многие несчастные позавидовали бы на нашем месте. Впрочем, разве мы не художники? Разве мои кисти и карандаши не лучше всяких чувствительных пластинок фотографов?
Действительно, молодая девушка очень обрадовалась, когда в хаосе своей прежней каюты нашла невредимыми свои альбомы и ящик с красками. Мольберт был сломан однако искусный Жан снова починил его.
Таково было существование Робинзона и Робинзонши. По вечерам, когда с моря дул ветерок, они пили кофе на кубрике, любуясь величественным зрелищем океана. Дети привязали белый флаг к фок-мачте, однако в течение месяца, проведенного ими здесь, только один парус показался на восточной стороне горизонта. К несчастью, он плыл слишком далеко, и бедные путники, заброшенные на необитаемый берег, не были замечены мореплавателями.
– Днем еще можно увидеть наш флаг, – говорил Жан, – а вот ночью…
Он стал печалиться, и однажды Жанна сказала ему:
– А можем мы по ночам разводить огонь на берегу или выставлять фонарь