Гормон счастья и прочие глупости. Екатерина Вильмонт
совсем, вот сидит напротив. Мы с ней ужинаем в кабаке. Хочешь, подваливай!
– Сейчас не могу, но вот завтра… Буська, нам надо повидаться, очень!
– Что, опять любовные драмы?
– Это не драма, это почти трагедия, и помочь можешь только ты. У тебя когда обеденный перерыв?
– Если ничего экстренного не случится, то с половины второго до половины третьего.
– Давай я к тебе подскочу – и мы поговорим. Я ужасно соскучился.
– Я тоже, – вздохнула я. Все ясно как божий день. Несмотря на роскошную внешность, обаяние, талант и популярность, Венька на редкость невезучий в личной жизни. А может быть, именно в силу всех вышеперечисленных достоинств. Но одно совершенно очевидно – завтра в обеденный перерыв поесть не удастся. Он приедет на своей шикарной машине, и мы просидим там целый час, он будет говорить, какая сука его очередная баба. Или блядь. Или непроходимая идиотка. А скорее всего, и то, и другое, и третье в одном флаконе. Надоело! Но я даже отдаленно не могла себе представить, к чему приведет эта встреча. Я никогда даже не слышала ни о чем подобном, разве что читала в каком-то идиотском романе.
…В детстве мы были невероятно дружны. Я его обожала. Ну еще бы, старший брат, мечта любой девчонки, пусть даже двоюродный. Наши мамы родные сестры. Венька старше меня на три года. Нашей дружбе способствовало то, что летом мы жили вместе на дедушкиной даче в Абрамцеве, а подходящей компании для него там не было. Волей-неволей приходилось общаться со мной. А так как я его обожала, он меня ценил. Он уже тогда ценил внимание публики. Его обожали и мои подруги. Когда он подрос, то стал делиться со мной своими любовными тайнами. Потом решил стать актером, и это была самая страшная тайна. Семья ни о чем не догадывалась. Ну еще бы, у нас ценились только ученые степени. В роду имелся даже один нобелиант, дядя Сева, двоюродный брат дедушки, умерший еще до нашего рождения. Ну и семейству ужасно хотелось, чтобы Венька стал вторым нобелиантом, а он жаждал «Оскара»! И я тоже. То есть я не собиралась быть актрисой, я жаждала присутствовать на церемонии вручения «Оскара» Веньке. Мы тогда еще смутно представляли себе эту церемонию, нам этого не показывали в то время. Не знаю, получит ли Венька когда-нибудь «Оскара», но «Хрустальная Турандот» у него уже есть! И я была на церемонии вручения! Так что отчасти наши детские мечты воплотились в жизнь. Уже кое-что! Венька даже пытался сбить меня с панталыку, уговаривал поступать в ГИТИС, но я элементарно испугалась. А скандалы в семье могли кого угодно навеки отвратить от театральной карьеры. Только не Веньку. С тех самых пор из всей семьи он общается только со мной. Правда, от семьи теперь мало что осталось, Венькин отец преподает где-то в Скандинавии, и они с теткой редко бывают в Москве, так что тетя Таня, которая давно простила Веньку, страдает и мечется между твердолобым мужем и не менее твердолобым сыном. Они уж если обижаются, то раз и навсегда, что, по-моему, не свидетельствует о большом уме. А кто сказал, что талант и ум – одно и то же?
Венька позвонил за час до обеденного перерыва:
– Буська, ты помнишь о нашей встрече?
– У меня еще нет маразма.
– Приятно слышать. Значит, ровно полвторого я тебя жду внизу!