Избранные. Елена Милер
научил меня различать монеты по их достоинству.
Мы с Сергеем расстались, когда он закончил школу. Брат хотел получить высшее образование, и выбрал военное училище, главным образом потому, что там был полный пансион. Он уехал из дома, потому что хотел облегчить жизнь маме, которая рано овдовела, и одна «тянула» двоих детей.
По окончании училища Сергей превратился в бравого русского офицера: небогатого, веселого и часто пьяного. Его любили и товарищи, и начальство, но он часто попадал в разные нелицеприятные истории и получал взыскания. Однако, когда, отслужив несколько лет в Монголии, он решил уйти со службы, его не отпустили, – такие были порядки в те времена. Всё же он нашёл выход: избил одного из старших офицеров, уличенных в воровстве казенного имущества, после чего Сергея сразу, без лишнего шума, уволили из Армии.
Оказавшись на гражданке, брат организовал военно-спортивный клуб для трудных подростков. Однако, его беспокойной натуре этого было мало. Вскоре он стал участником модных в то время телевизионных дискуссий на общественно-политические темы, а затем и выборов разного уровня.
Однажды, наблюдая за тем, как на заседании избирательного штаба Сергея, больше похожего на веселый пикничок, решались организационные и финансовые вопросы, я не стерпела и вмешалась. Меня возмутило, что небольшие деньги, которыми располагал брат, разбазаривались с такой лёгкостью, словно они сыпались из рога изобилия. После этого случая Сергей с готовностью переложил на меня все организационные и финансовые вопросы своих избирательных кампаний. Так мы вновь оказались тесно связанными по жизни.
Ободрённая телефонным разговором с братом, я сразу позвонила Грачевой и попросила её выяснить, намерен ли Алфеев работать со мной. К моему удивлению, Любовь Петровна отзвонилась мне буквально через пару минут.
– Евгений Алексеевич, – буднично сказала она, – просит Вас минут через десять позвонить ему на домашний телефон. Запишите номер.
Поздновато для деловых звонков на домашний номер, – засомневалась я. Смущало и то, что Алфеев был готов к разговору, но попросил паузы.
Минут через двадцать я всё же набрала его номер.
Поздоровавшись, услышала в трубке его хрипловатый голос и тяжелое дыхание. Мне стало не по себе: от чего он так возбуждён?!
– Вы знаете, – сказала я, не решаясь сразу задать интересующий меня вопрос, – что решение Сорокина идти на выборы не окончательное, и всё прояснится только после 20 мая?!
– Я уже в курсе!
Глупость сказала, – огорчилась я, – он ведь связан с Сорокиным, и, естественно, в курсе. Да и вообще, зря я позвонила! Не хочет он работать со мной, так и не надо! Готовность получить отказ придала мне решимости.
– Евгений Алексеевич, прошло немало времени, чего я жду?! Есть ли у меня надежда на то, что мы снова будем работать вместе?
– Надежда?! – с удивлением воскликнул он. – У меня для Вас отличное предложение!!
– А что я должна буду делать? – вновь насторожилась я.
– Вы будете заниматься тем же, чем занимаетесь