Комедия положений. Зоя Криминская
совета отряда, решительно выступала за исключение Маши из пионеров, драки с подругами чернили светлый облик советского пионера, и теперь брошенная, оттиснутая на задний план двоечница Машка оказывалась недостойной носить галстук.
Я провела доверительную беседу с дочкой.
– Не стоит, может быть, так раздувать это дело, а? Помирись ты с Марьей, прости её, но больше не дружи близко, отойди постепенно.
Катя опять пустила слезу, теперь уже потому, что ситуация вышла из-под контроля, и подруги действовали сами по себе, забыв о том, что причиной конфликта была Катя.
– Если вы помиритесь, Наташка умерит свой воспитательный пыл. Ты же не хочешь, чтобы Машку исключили?
– Нет-т, – плакала дочь, – но и мириться не хочу, в конце концов, не я била Машку, а Машка меня.
Я только вздохнула. Катерина – причина раздора двух захватнических женских натур была без вины виноватой.
Оставалось надеяться на разум Таисии Петровны. Классная решительно осудила образовавшиеся в классе коалиции. Катя так и расписывала спустя много лет.
– Таиська поорала на нас, повращала глазами в разные стороны, и на этом дело и кончилось, а когда позднее стал образовываться новый «Д» класс из-за переполненности, Маша сама с радостью ушла туда, хотя обычно в новый класс классные руководительницы старались отдать учеников похуже, а сами дети и родители изо всех упирались, и при таком способе отбора вновь образующийся класс изначально оказывался самым слабым. Маша Сысорова единственная сама туда попросилась, начала жизнь с новой, чистой страницы:
– Меня там никто не знает, мне там будет проще, – скажет Маша.
Эта её решительная манера обрывать несложившееся и начинать с нуля будет хорошо прослеживаться позже, в зрелые годы Маша решительно сменит двух мужей за короткий срок, а потом и третьего выгонит, но до этого еще далеко.
На новый год к нам приехал Сашка Ярош, мой новый сослуживец, с женой Наташкой, дочкой Ксюшей и парой друзей, Ирой и Колей, которые завались к ним, когда они стояли в дверях. С собой они привезли кучу всякой еды, очень вкусную домашнюю колбасу, и помню, мой куриный плов с кусочками апельсина даже не попробовали.
Детей уложили спать в двух комнатах, а сами сидели в комнате с балконом. Там стояла софа, новый книжный шкаф, висели проданные мне Ниной Скуратовой, моей сослуживицей, расписные красные с розовым и синим шторы и лежали подушки с наволочками из этой же ткани.
Как всегда, если я выпью и поем ночью, мне было плохо с желудком и пришлось пойти и вырвать, потом меня трясло от озноба некоторое время, и я, расклеившись, легла спать, но довольно поздно, уже в четвертом часу. Пьяный Сашка давно свалился на надувной матрас, Ира с Колей легли, а самоотверженная Наташка перемыла всю посуду, и, когда я утром встала, у меня был на кухне порядок.
1981 год. Смерть Гены Фомина, переезд мамы в Батуми
С января меня зачислили